Ленин вперил в собеседника умные темно-карие глаза.
— А как вы узнаете, гм-гм, что этот список не фальшивый? — Он вновь хитро прищурился.
— Это просто выяснить. В российском министерстве внутренних дел есть наши люди. Они на местах проверят ваши списки, если нужно, установят слежку — временную, конечно, — за агентами. Возникнет необходимость — допросят. Есть множество и других способов проверки. И ежели у нас закрадутся сомнения в вашей, Володя, искренности, вы впредь не только не получите ни пфеннига, но мы найдем способы взыскать с вас и эти тридцать миллионов, и сурово наказать за преступный обман.
Ленин задумчиво стал барабанить по стойке, приговаривая:
— Гм-гм, гм-гм! — Вдруг взмахнул рукой, словно отгоняя муху. — А вдруг чек окажется фальшивым?
Соколов невозмутимо отвечал:
— Не думаете ли вы, что германское правительство станет обманывать вас? Сами по себе списки агентов нам не нужны. Германское правительство заинтересованно в подрывной работе внутри империи, мы не предадим ваших агентов российским властям.
Ленин живо отвечал:
— Вы, герр Штакельберг, говорите убедительно. Но... — вновь постучал пальцами, нервно передернул головой.
— У меня есть принцип: доверяя, проверяй! Гм-гм, где речь идет о крупных суммах, тут и родная мать охмурит. Дайте посмотреть чек.
Соколов достал из брючного кармана портмоне, вынул вчетверо сложенный чек, протянул собеседнику.
Ленин вертел чек и так и эдак — разглядывал. Потом вынул из нагрудного кармана дорогое «вечное» перо. Прищурился на Соколова.
С вашего позволения, я перепишу реквизиты чека. Нынче же телеграммой запрошу банк: обеспечен ли чек капиталом? И получив положительный ответ, тут же произведем обмен. — Расхохотался, ткнул пальцем Соколова в бок. — Вот так-то, батенька! Ильича никто не проведет. Впрочем, в честности германского правительства не сомневаюсь. Выпьем за крушение тюрьмы народов — гнусной России! Да здравствует мировая пролетарская революция и великая Германия! Аминь.
Сыщик заметил, что Ленин быстро хмелеет. Известие о прибытии германских миллионов привело его в возбужденное состояние. Он вдруг без повода рассказал старый анекдот про штабс-капитанскую вдову, которая мыла полы, а к ней поп пришел. При этом хохотал лишь сам — до слез. Вдруг стал серьезным:
— Скажите, герр Штакельберг, вы сочувствуете идеям социал-демократии? Вы читали труды Маркса?
Соколов решил малость повеселиться. С самым серьезным видом он произнес:
— Маркса, признаюсь, глубоко не изучал, хотя с «Капиталом» познакомился — в первом издании на немецком языке. Труд мне показался довольно заумным. Однако на меня сильное впечатление произвел фундаментальный труд Ильина