Отцу казалось, что процесс полностью под контролем.
И до поры он не вмешивался.
Напрасно.
Как выяснилось только теперь.
— Как случилось, что этопрошло мимо тебя?
Пролистав папку, он вызвал начальника службы безопасности, старого сослуживца, и почти — друга.
С ним был откровенен, пожалуй, в большей степени, чем с кем — либо еще.
— Не совсем мимо… Я тоже получал информацию….
— Давно?
— Месяца три….
— Значит, полгода.
— Можно уточнить…
— Оставь! Да и не в том дело. Три месяца — полгода…. Почему ты молчал?
— Я не мог сразу…. Пойми, он же вырос на моих руках.
— Помню, как же. Ты его, пятилетнего учил водить машину. Сажал на колени и отдавал руль…. Значит, получается, ты его любишь, а я — нет?
— Зачем так? Я другое имел в виду. Нужно было все проверить. Могли ведь ошибиться, и подставить могли, и оклеветать, сам понимаешь….
— Ну и как, проверил?
— Заканчиваю проверку.
— Кто эта девушка? — палец Патриарха уперся в одну из фотографий на столе. Распоротое, изуродованное тело — такие часто показывают теперь в криминальной хронике.
— Да какая там, девушка! Танцовщица из варьете. Об этом можешь не беспокоиться, ни роду, ни племени — никто не вспомнит, что была такая…
— Не беспокоиться, говоришь? А мальчик? — он выдернул из папки еще одну фотографию.
— С этим — хуже. Дело в прокуратуре — с этой стороны проблем не будет. Но родители…. Отец слишком шумный.
— Слушай! — Патриарх, наконец, оторвался от папки и в упор взглянул на старого товарища. — Ты действительно впал в маразм, или меня считаешь старым маразматиком?
— Как ты можешь…
— Молчать! Девки без роду и племени, мальчики с шумными отцами…. Провались они все пропадом, неужели ты думаешь, что я не заткну глотку любому, кто посмеет….. Разве в них дело? Ты, старый осел, неужели не видишь, что он псих? Опасный псих? Маньяк. А если завтра он зарежет твою внучку? Или внука? А прежде изнасилует…. Что ты запоешь?!
— Не говори такое, прошу тебя! За ним можно присмотреть….
— Что же раньше не присмотрели?! Присмотреть! А когда я сдохну, что ты будешь делать?
— Я тебя не переживу.
— Слушай, брось! Не на митинге. Я сам такое кричал. В пятьдесят третьем…. Но выжил, как видишь. И еще директивы двадцатого съезда проводил в жизнь. Успешно, между прочим. Так что, не надо. А с этим, так…. Будем его… отстранять. Постепенно.
— От чего — отстранять?
— От всего. Может, и от жизни. Но не сразу. Для начала — от дел.
Патриарх замолчал надолго.
А когда, наконец, заговорил, прервав тягостную паузу, соратнику показалось, что хозяин кабинета утомлен беседой, не видит выхода из патовой ситуации, и потому — решил сменить тему.