Так прошел целый день; капитан Немо не удостаивал меня своим посещением. Зальные панно не отворялись, быть может, из опасения, чтобы наше чувство восторга не притупилось.
«Наутилус» шел по направлению к востоко-северо-востоку со скоростью двенадцать миль в час и на глубине от пятидесяти до шестидесяти метров.
На следующий день, 10 ноября, — то же невнимание капитана и такое же одиночество. Никого из людей экипажа я не видел. Нед и Консель большую часть дня провели со мной. Их тоже удивляло непонятное отсутствие капитана. Не заболел ли этот странный человек? Не изменил ли он своего решения по отношению к нам?
Однако мы пользовались, по выражению Конселя, полной свободой, и нас прекрасно кормили. С этой стороны наш хозяин держался данного обещания. Мы не могли жаловаться на наше одиночество, которое так щедро вознаграждалось всем, что нам приходилось видеть, и всем тем, что было предоставлено в наше пользование.
С этого дня я стал вести дневник своих приключений, что дало мне возможность описывать их с самой педантичной точностью и со всеми любопытными подробностями; писать пришлось на бумаге, сделанной из морской травы. 11 ноября ранним утром свежий воздух, распространившийся по всем внутренним помещениям «Наутилуса», дал мне понять, что мы поднялись на поверхность океана для возобновления запаса кислорода. Я направился к центральной лестнице и поднялся на палубу.
Был шестой час; день оказался пасмурный, но серое море было спокойно. Придет ли капитан Немо? На палубе находился только рулевой, заключенный в клетку. Усевшись на выступ, я с наслаждением вдыхал в себя морской воздух. Солнечные лучи мало-помалу рассеяли морской туман. На востоке показалось солнце, и от его лучей на море запылала яркая полоса. Верхние рассеянные облака окрасились переливами перламутра. Перистые легкие облака, зазубренные по краям, предвещали ветер.
Но разве «Наутилус» боялся ветра? Что для него ветер, когда и буря его не пугала!
Я любовался прекрасным восходом солнца, действовавшим так животворно, когда услыхал, что кто-то вошел на платформу.
Я приготовился раскланяться с капитаном Немо, но это оказался подшкипер. Он вошел на палубу и, казалось, не замечал моего присутствия. Внимательно исследовав все точки горизонта, он вооружился сильной подзорной трубой. Затем, подойдя к отверстию, произнес следующие слова, которые я твердо запомнил, потому что они повторялись каждое утро при одинаковых условиях:
«Nautron respoc lorni virch».
Я не знаю, что они означали.
Сказав это, подшкипер удалился. Полагая, что «Наутилус» будет идти под водой, я через отверстие спустился в узкий проход и возвратился в свою каюту.