– А вам какое дело?
– Нэ було б дила, нэ пытав бы! – насупился бородач.
– Мы чужых не пускаемо! – добавил его напарник, стоявший рядом, – тоже достаточно упитанный, с модными в восьмидесятых годах усами. – Хватыть! Понапрывозылы якоись заразы, шо тэпэр мертвяки ходють сэрэдь била дня… – продолжал возмущаться второй дядька, поправляя ремень от ружьишка, которое то и дело норовило сползти с плеча.
– Поня-а-а-атно, – согласно закивал Степан, сообразивший, что без подробной родословной тут не обойдешься… Придется вываливать всю подноготную и рассказывать о всех степенях родства с местным населением. Иначе развернут, как пить дать. – Ну ладно, коль так. Тетку мою зовут Елена Сергеевна Собко. Знаете такую?
– Собко, Собко… – несколько раз повторил бородач, будто вспоминая, где он мог слышать эту фамилию. – Щось знакомэ. А це не той Собко, шо на автостанции работав?
– Та не-е-е… – протянул второй охранник, махнув рукой. – Вин вже на пенсии год з п’ять. И жинка в него – Валэнтына, а не Олэна.
– У нее девичья фамилия – Шендрык, – подсказал Степан.
– Це ти Шендрыкы, що на Богуславський жывуть? У ных ще хвиртка{Хвиртка – калитка (укр.).} така зэлэна…
– Нет, – покачал головой Степан, – бабуля с дедулей мои жили на Херсонской.
– А стара твоя – то не Бугая друга донька, шо увела Шендрыка у першои жинкы?
– Да никого она не уводила! Дед на тот момент развелся уже. Так что не надо ля-ля! – немного обиделся Степан за честь бабушки, которая действительно приходилась деду второй женой. С первой у дедули жизнь не задалась – из разных социальных слоев они с супругой были, как говорят нынче.
– Ну так це Шендрычихы Анькы дочка? – наконец разобрался в хитросплетениях родственных уз усач.
– Ну да. А я вам что говорю?
– Тоди Собко Ванька, шо на насосний працюе, то твий дядько? – уточнил бородач.
– Ну да! – радостно закивал Степан.
– Ну так я ж кажу… – начал было усатый, но бородач его перебил.
– Шо ти кажешь?! – постучал здоровяк себя по лбу здоровенным кулаком. – То сын того Собка, шо на автостанции работав. А ты – кажу-кажу!
– Ну так мы можем проехать?
– А вас комарики не погрызлы? – напоследок поинтересовался усатый.
– Чего? Какие комарики? – не понял вопроса Константин Аркадьевич.
– Мэртви! – ответил усатый, похлопывая себя по карманам в поисках зажигалки.
– Ну ци, мэрци, кляти! – поддакнул его товарищ и воздел указательный палец левой руки к небу. – Я кажэ пан отче Олександр – упыри проклятущие! Во! Спасы и сохраны… – быстро перекрестился бородатый здоровяк, будто бы крестное знамение могло как-то помочь от нашествия неживых.