— Прошу всех ко мне.
Пятеро расселись на стульях вдоль стены. Дежурная поставила стул у открытой двери кабинета. Чтоб слушать, о чем речь пойдет и службу нести.
Пирогов, немного волнуясь, прошелся вдоль стола, не зная, куда руки деть. Бывает же такое в самый неподходящий момент. Наконец сложил их на груди.
— С вашего разрешения я не буду характеризовать международное положение и ход военных событий. Одно скажу, скорого послабления нам не придвидится. — Он сделал паузу, заглянул по очереди в распахнутые, напуганные, удивленные глаза своего воинства. — Цель сегодняшнего собрания — некоторые организационные изменения нашего отдела. Прежде всего давайте еще раз и навсегда уясним внутреннюю структуру милиции… Начнем с начальника. Он перед вами.
— В двух лицах, — уточнили с места, давая понять, что назначение Пирогова на место начальника РО НКВД для них не секрет, едва ли не раньше самого Пирогова.
— Пока — да. Пошли дальше. Кроме начальника, в отделе должно быть отделение уголовного розыска. Угро! Второе отделение — отделение БХСС. Третье — отделение службы. И паспортный стол. Четыре? Четыре. В других отделах есть по шесть. Но мы говорим о нашем… Все отделения и должности в них, за исключением паспортного, свободны. Сегодня нам предстоит занять их. Заполнить так сказать. Вот и вся работа. — Он улыбнулся. Как видите, ничего необычного в моих предложениях нет, говорила эта улыбка. Но девчата поняли, что завтра с утра, если еще не сегодня, начинается новая работа и новая жизнь. Он дольше чем на остальных задержал взгляд на дежурной, увидел тот же прищур глаз, но теперь они были сухи и молчали.
— Нам нужно прямо сейчас, не выходя из отдела, распределиться по отделениям. При этом прошу не обижаться. Прежде всего мы должны учитывать нужды отделений, а потом ваши пожелания и ваши склонности, личные качества.
Коротко он очертил работу всех отделений, не скрыл сложностей. Девушки молчали. Молчали даже тогда, когда он выговорил все и спросил, есть ли к нему вопросы.
— Так-таки нет вопросов? Или я немного оглушил вас?
Девушки задвигались, запереглядывались, давая понять, что не оглушил, что живы они, но… но все-таки неожиданно, как гром из печной вьюшки, и собрание это, и предложение. Сразу так-то… Дежурная, столь резвая на язык… Кажется, Каулина, да, да, Каулина и есть… Так и дежурная будто в рот воды набрала.
Что ж, это лишний раз подтверждает их серьезность, отметил про себя Пирогов. Безалаберность — она ведь в безделии живет, тем и питается. Но вот ударили в вечевой колокол, и куда что подевалось…