– Не находишь, что эта теория удобна, чтобы оправдывать бездеятельность? Она расслабляет. Зачем к чему-то стремиться, стараться, если от тебя ничего не зависит и все равно все будет так, как будет? Нет стимула.
– Я бы мог сказать, что от нас зависит, сможем ли мы открыть себя. Но в таком случае мы снова вернемся к понятию воли. Поэтому если до конца придерживаться моей так называемой теории, то – да, от нас ничего не зависит в том смысле, что все уже есть в нас: наши желания, наши реакции, наше развитие. Улыбаешься? Правильно. Это просто теория. И я не фанатик.
– По-моему, все великие открытия и реформы – дело рук фанатиков. Так что быть фанатиком не так уж и плохо.
– Как насчет нацизма и социализма? По большому счету разница только в идеях, а фанатики все одинаковы. Их не мучают угрызения совести. Они уверены в своих целях и методах. Жертвы их не смущают. А я не фанатик своей теории. Может, через несколько лет я буду думать иначе. Десять лет назад я вообще верил в Бога.
– То есть ты изменился?
Он смотрела на него с хитрецой.
– Если смотреть извне и во временной перспективе, то как бы да, но на самом деле, как Сергей Иванович Грачев, я все тот же. Все это уже было или – могло быть. Кастрюля та же.
– Надо это обдумать.
– Над своей теорией тоже подумай.
– Над какой?
– У каждого есть теория.
– Я подумаю, ладно.
Она улыбнулась.
Он улыбнулся в ответ.
Слава Богу, он это сделал. Сегодня особенный день, который он никогда не забудет.
Сегодня он победил страшного демона.
«Значит, я мог это сделать. Если бы не мог, то не сделал бы. Что я могу ЕЩЕ?»
…
Прошло два дня.
При каждой встрече она загадочно, со значением смотрела на него – словно открывая его для себя заново – но не заговаривала о книге, а он, замечая ее взгляды, ничего не спрашивал. Он боялся спрашивать, оправдывая себя тем, что будет лучше, если она сначала прочтет все от корки до корки и только после этого поделится с ним своим мнением. Он уверил себя в том, что так будет правильней.
Был вечер, и было утро – день третий.
Она вошла в его класс между уроками, с улыбкой протягивая ему тетрадь:
– Мне очень понравилось. Как насчет продолжения?
Он засмущался и покраснел.
– Я постараюсь.
– Не оставляй читателя на полпути. – Сделав паузу, она продолжила уже другим, более серьезным тоном: – Сережа, откуда это? Твои мысли, герои – все это?
– Я просто пишу, – сказал он, пожимая плечами. – Приходит мысль – я ее записываю, подбираю слова. Ничего особенного.
– По-твоему, писать книгу – ничего особенного? Я, например, не пишу. И я не знала никого до недавнего времени, кто бы писал.