Как кто-то мог не понимать, что это было сильнее меня?..
Я начала там ночевать. Стала приходить в субботу вечером после прогулок с Ариэль. Сначала уходила от него в три или в четыре часа ночи. Он просил меня остаться, но я не могла придумать, как справиться со всей этой ложью. Но в конце концов я просто сказала — ладно. И когда он спросил меня, я ответила, что родители думают, будто я ночую у Ариэль. «А по мнению Ариэль, где ты ночуешь?» — поинтересовался он. «Дома», — сказала я. Вот так. Проблемой, настоящей проблемой была Ариэль. Как только я перестала ночевать у них, она просто с ума сошла. В определенный момент я совсем перестала к ним приходить. Оставила у него какие-то вещи и проводила с ним вечер субботы и все воскресенье, а ранним вечером возвращалась домой скоростным поездом.
Я сидела в вагоне, объятая ужасом воскресного вечера, который усугублялся беспросветной зимней печалью, потому что я неслась прочь от него, ехала в прямо противоположном направлении. После этого, после того как я исключила ее из своей жизни, Ариэль почти перестала со мной разговаривать. Или мы почти перестали друг с другом разговаривать. Подобное случается постоянно. Мы были неразлучны, а потом это закончилось. Девочки меняют подруг в течение всего года. Ты была частью чьей-то жизни. Знала родителей. А потом вы никогда больше не повстречаетесь. К такому мы были готовы.
Меня ничего больше не заботило. Вся моя жизнь на время. То есть ничего больше не существовало.
Ничего. И однажды я ему сказала. Мы лежали в постели, и я посмотрела на него и сказала это. «Уилл, я тебя люблю», — сказала я. А у него был такой вид, будто я сказала ему, что небо голубое. Потом мы занимались любовью, и, может быть, он был со мной нежен. Но я не могла думать ни о чем другом, кроме того выражения его лица и как он лежал, не шевелясь, как мертвый.
В школе я начала просиживать у его класса. Между последним шкафчиком и его дверью оставалось пространство, около метра пустой стены. Обычно я сидела там, делая вид, что занимаюсь. Словно собака или не знаю кто, сидящая у его двери. Есть поступки, которые ты совершаешь. Я сидела и слушала. Пялилась в свою книжку, сидя на холодном, блестящем полу в этом жутком сером коридоре, прислонившись головой к стене, пытаясь все услышать, быть с ним, не пропустить ни единой секунды.
Эти ребята его обожали. Не послушав, как он преподавал, не видя его, понять было невозможно. Я любила слушать его голос, думать о том, что он говорил.
Однажды я услышала какое-то замечание, сделанное им в классе, и оно прозвучало для меня очень знакомо. Я поняла, что уже его слышала, он говорил об этом несколько дней назад. Не помню точно, что это было, просто что он сказал это мне. Мы лежали в постели, и это было то же самое предложение, та же модуляция, та же интонация.