Нельзя сказать, что мне не нравилось преподавать в десятом классе. Но программа была одна и та же из года в год. Я устал слушать свой голос. Устал от навязших в зубах Джоудов[12], Блейка, Уитмена. Мне никогда не надоедал «Макбет», но усталость, которую я испытывал, работая в этом классе, меня тревожила. Я сосредоточил свою энергию на семинаре.
Сартра я впервые прочел в Греции. Я пробежал вдоль скал. Вернулся к себе в гостиницу, истекая потом, чтобы набросать в тетради план будущего урока. Экскурсии и темы эссе. Это был первый курс, который я сумел создать из ничего без влияния кафедры английского языка.
Я верил, что этот семинар меня поддержит, пронесет через мой третий год в МФШ. Я вывернусь наизнанку, выложусь полностью, буду давать трудные задания, стану учиться вместе с учениками, учить так, словно я первый год в школе. Впервые за время своего пребывания в МФШ я буду приходить в класс со всей ответственностью. То есть не планируя побега, новой карьеры, отказавшись от идеи учить нуждающихся безымянной африканской страны, дешево жить в Таиланде — от любой другой фантазии, с помощью которой я привык избегать видимой стабильности своей нынешней жизни.
Я вижу их лица, их рюкзаки, одежду, тетради.
Кара Ли, тихая, задумчивая кореянка, любительница сидеть на задней парте. Ариэль Дэвис, странная, надменная, убийственно сексуальная девушка с длинными черными волосами. Джейн Вудхаус, которая однажды пришла в школу с ангельскими крыльями и все свои заявления начинала словами: «Не знаю, что я тут хочу сказать». Абдул аль-Мади, нервный и болезненно неуклюжий. Хала Бедави, грациозная и улыбающаяся, умнейшая ливанка, которая понимает все на двадцать минут раньше остальных. Колин Уайт, грубый жилистый паренек из Дублина, казался совершенно не на месте в МФШ. Он источал скрытую жестокость, какой я не видел в дорогих международных школах. Альдо «как-то там», который старался сесть как можно ближе к Ариэль и всегда с ней соглашался. Она издевалась над ним, то одаряла, то лишала внимания, в зависимости от настроения. Рик Томпкинс, сильный, самонадеянный футболист, и еще красивая Лили Бревет с косами и тяжелой грудью.
Как-то в начале того года она нарисовала на доске переплетение линий. Я скопировал их в свою тетрадь, которая до сих пор у меня. В те месяцы я записывал все, что мог. Представлял, будто снимаю фильм: с деревьев за полем камера перемещается в класс. Мистер Силвер сидит за столом. А потом он поднимает глаза. И — начинает.
Я слушал. Зарисовывал. День за днем записывал диалоги, и теперь это служит затейливой картой.