— Понимаешь, Ахмедик… то есть понимаете Ахмед Маратович, — объяснил львенок-Рычалка, — здесь нельзя говорить неправду. Во-первых, это тотчас же вскроется, а во-вторых… будет наказание. Больше не надо так делать, ладно?
— Ладно, — миролюбиво сказал паук, — будем считать, что подсудимый не знал правил. Мы же не будем мелочиться, верно?
— Благодарю вас, коллега, — вежливо поклонился львенок.
— Хорошо. Полагаю, что следует начать с вступительной речи. Не возражаете?
— Нет.
— Тогда, как обычно — с меня?
— Согласен.
Паук кивнул, откашлялся в сторону и начал выступление:
— Уважаемые коллеги! Сегодня перед нами находится Ахмед Маратович Хаджибеков, сидит и ждет решения своей участи. А нам предстоит разобрать его личность и понять — кто он, и где его место, с кем он продолжит свой путь.
— Одно замечание, — вставил львенок, — у нас сегодня все-таки не полноценный процесс, а так сказать тестовый.
— Да, да, вы правы, я погорячился. Не будем говорить о продолжении пути, но ведь это никак не повлияет на рассмотрение вопроса. Ох уж эти тестовые процессы… мое руководство всегда было против такого подхода. Для нас это не выгодно — редко когда результат оказывается в нашу пользу.
— Что делать, договоренности надо соблюдать. Впрочем, если какие-то проблемы, процесс я могу провести и самостоятельно. Устроит?
— Нет, нет, что вы! — засуетился паук. — Ни в коем случае!
— По поводу «рассмотрения вопроса»… Все не так просто, мы не сможем работать в обычном режиме. Ахмеду Маратовичу на настоящий момент исполнилось двадцать семь лет, восемь месяцев и почти четыре дня. Скажите, коллега, сколько времени в среднем занимает рассмотрение дела человека такого возраста?
— Триста тридцать — триста сорок лет, — не задумываясь, ответил паук, по текущему летоисчислению.
Ответил, и сам осознал возникшую проблему.
— То-то и оно, — покачал головой львенок, — а у нас всего несколько часов.
— Уточнение, — вставил слово ворон, — три часа двадцать шесть минут.
Паук явно расстроился.
— И как же мы будем…
— Предлагаю, — сказал львенок, — поговорить о самом важном.
— А что будем считать самым важным?
— Очень просто. Мы спросим об этом у Ахмеда Маратовича. Не возражаете?
Паук задумался, нахмурив брови и наморщив лоб. От умственного напряжения по всему его телу зашевелилась жесткая щетина, а на страшных челюстях выступила коричневая слюна.
— Интересное предложение, — сказал он после продолжительного размышления, — но бессмысленное. Человек не в силах судить себя, всегда найдется внутреннее оправдание.
Львенок вынужден был согласиться: