Смотрительница его смутилась, когда научный заместитель спросил о Короле.
— Помните, я привозил такую рыбу с моря, — сказал Ненахов.
— Помню, конечно…
— Так где же она?
— Вы же знаете, Виктор Васильевич, что у нас посуды не хватает… Новые образцы промысловых рыб некуда определять. Мы, значит, и того… Выбросили Короля. Он уже портиться начал.
Сегодня отходим.
К обеду на судно опоздал, задержался в Тралфлоте. Вхожу в кают-компанию, чтоб попросить у буфетчицы стакан чая. Наша Полина стоит ко мне спиной, протирает вилки. Возле нее вертится электрорадионавигатор, пижонистый такой малый, из черноморских. Спрашивает Полину: «Будешь моей женой?» Она не задумываясь отвечает: «Женой от Нордкапа до Нордкапа?»
Полину знаю неплохо. Она больше десяти лет ходит в море, да и со мной уже третий рейс. С нею хлопот не бывает. Если и заведет дружка, то все у нее проходит аккуратно, и даже помполит мой, враг всякого «разложения», беспомощно разводит руками, потому как Полина ни одной зацепки ему не дает. А в этот раз бедному Дмитрию Викторовичу забот достанет. Кроме Полины, судовые женщины из новеньких, с ними всегда бывает труднее.
Впрочем, надо сказать, что разговоры про «любовь» на море по большей части остаются только разговорами. Судовая обстановка отнюдь не способствует сближению между мужчинами и женщинами, работающими четыре или шесть месяцев в океане в условиях одного и того же судна. Только людям на берегу, и особенно рыбацким женам, это представляется в ином свете.
Конечно, «имеют место быть», как любит выражаться наш помполит, разные романтические и попросту «истории», но весьма редко. А вот в силу того, что про один и тот же случай рассказывают моряки, переходя с судна на судно после каждого рейса, молва удесятеряет нехорошую славу «морских» женщин, хотя они подчас скромнее многих осуждающих их береговых сестер.
Как ни странно это выглядит на первый взгляд, но именно их малочисленность на судне, шесть-семь женщин из обслуживающего персонала на сотню молодых, здоровых мужчин, способствует обстановке воздержания. К этому добавляется и то обстоятельство, что судовые условия не позволяют ничего скрыть от посторонних глаз, еще одно препятствие к сближению. Командиры, живущие в отдельных каютах, в подавляющем большинстве люди семейные, по приходу в порт их будут встречать жены, и женщины на судне знают об этом. Матросы живут в общих каютах, а для любви всегда требовалось уединение, его на судне не так-то просто найти. Кроме того, в среде моряков едва ли не с первого рейса укореняется убеждение, что судовые женщины относятся ко второй категории, что ли, а вот те, что на берегу, эти — да… Заблуждение, конечно, только оно определяет их отношение к буфетчицам, поварихам, официанткам, прачкам.