Как бы там ни было, а Волкова он разыскал. Капитан изумился, потом испугался, представив, какой путь проделал мальчуган, ведь заблудиться ему ничего не стоило. Волков и о Нине вспомнил, Ленька сразу признался, что попросту сбежал из Солотчи… А ведь мать, наверно, с ума там сходит. Словом, рыбалку тут же свернули и подались в обратный путь, хотя Ленька и просил Волкова разрешить ему посидеть с удочкой.
Поступком Леньки капитан был растроган. Он по-своему понял слова Нины о большой привязанности сына к нему, ее опасениях в этой связи, потому и не ходил эти два дня в Солотчу. Но вот ведь как получилось…
Они занесли удочки в дом и пошли к Ивано-Богословскому монастырю берегом реки. Ленька устал. Волков сажал его к себе на плечи и нес. Немного отдохнув, Ленька просился на землю, и капитан опускал его, подавал руку, так они возвращались домой.
Когда им оставалось, покинув реку, пройти лесом к площади перед монастырем, Волков замедлил шаги.
— Перекусим, Ленька? — сказал он. — Нам ведь еще трепка предстоит, так ведь, а?
— Не нам, а мне, — ответил Ленька. — Тебя благодарить будут, что меня привел.
— Ты больше не убежишь? — спросил Волков.
— А ты больше не будешь оставлять меня одного?
— Но ведь ты не один, у тебя мама.
— Мне и ты нужен тоже, Волков.
Капитан не нашел что ответить, затянулся дымом и молча уставился на медленно текущую воду перед ним.
— Слушай, Волков, — сказал Ленька, — а почему бы тебе не жениться на маме?
Капитан поперхнулся и закашлялся.
Ленька выждал и сказал:
— Я серьезно говорю, Волков. Она хорошая, моя мама. А я тебя очень-очень люблю, никого так сильно не любил, только маму и тебя…
Волков разглядывал Леньку, его взрослые глаза на шафрановом личике, худенькие руки, сжатые в кулачки… Волков растерянно смотрел на Леньку, и, странное дело, ему казалось — этого разговора он ждал. И теперь растерялся не оттого, что разговор начался, его смутило исполненное желание… Волков понимал, как глупо было ждать этой минуты, он видел взрослые глаза мальчика, глаза не умоляли, нет, они пытливо изучали Волкова, и казалось, Ленька давно уже знал ответ.
Капитан вздохнул, поднял руку и опустил на ежистую макушку Леньки, погладил. Ленька не шевельнулся, не отстранил головы и снизу, исподлобья смотрел на вздыхавшего человека, большого и сильного человека, так долго медлившего с ответом.
— Придумал для меня задачу, Ленька, — сказал Волков.
Когда не знают что говорить, всегда вот так начинают, ссылаясь на трудность условий, будто тому, кто ждет решения, от этого станет легче.
И Волков обругал себя, он выбрал для этого что-нибудь покрепче из того, что умел, а Ленька, понятно, молчал, он ждал, и Волков продолжал ругаться страшными словами про себя.