Не на ту напал. Я еще ему долго не забуду тех страданий, которые мне пришлось терпеть по его милости. Может и не по его, но именно сейчас меня это мало волновало. Хорошим завтраком он от меня точно не отделается. Уж я-то ему устрою сладкую жизнь.
— Кира, милая, ну скажи хоть словечко. Твой братик так о тебе волновался! Я ночами не спал!
— Помолчал бы уж! — огрызнулась я, отказываясь глядеть Вэру в глаза. — Конечно не спал! Небось опять какую-нибудь… гм… Ладно, не при детях. И ты мне никакой не брат!
— Милая, ну зачем ты так со мной! Я же тебя так сильно люблю! — почти рыдал от отчаяния мой друг. Он пытался встретиться со мной взглядом, но я упрямо отворачивалась. — Солнышко мое, я вот, например, всегда относился к тебе как к своей любимой младшей сестренке! Ну посмотри же на меня! Милая, умоляю: посмотри на меня!
Вы когда-нибудь видели огромного мохнатого паука, в шести красных глазах которого стояли бы слезы? Огромного — это не того, что может уместиться на ладони, а того, что выше обычного человека головы на три. Так вот я только что стала свидетельницей таковой невероятно милой картины. На мой вкус, разумеется. Я всегда имела слабость ко всем без исключения паукам. И даже когда я была на обучении у Наставницы, умудрилась извести целое полчище мух ради пропитания одного единственного паучка в деревянном строении на одну персону возле ее старой хижины. Благо мух там было предостаточно.
— И как ты объяснишь то, что издевался надо мной целых три дня? — я наконец соизволила взглянуть на арахноида, только он уже не очень был этому рад. — Или, по-твоему, именно так и положено обращаться с младшими сестрами?
Казалось, что Вэр вот-вот расплачется. Мне даже стало его немного жаль, но я вовремя себя одернула, вспомнив, что решила так просто не сдаваться.
— Моя милая девочка, — почти скулил мой друг. — Я не виноват. Так нужно было. Поверь мне… Пожалуйста!
— И кому это было нужно? — я пошла в наступление. — Неужели мне? Или Кузьмяку? А?
Вэр резко посерьезнел, а его глаза мгновенно стали сухими. Я даже поежилась от такой быстрой перемены в настроении арахноида.
— Да, — еле слышно ответил он. — Это нужно было именно тебе.
Не знаю почему, но я снова ему поверила. Что-то такое было в его голосе, что лишило меня последних сомнений. Вэр старался только ради меня. Как всегда. Сколько я себя помню, он всегда был на моей стороне. К тому же он полностью меня вылечил и восстановил все мои силы. Подозреваю, что с Кузьмяком он проделал то же самое.
— Вэр, для чего это было нужно? — тихонько спросила я, уже совершенно не злясь на него. — Вэр?