Теплое дыхание Уоллингфорда согревало живот Абигайль, распространяясь дальше. Его плечи приподнимались и опускались при каждом вздохе.
«Запомни это мгновение», — сказала себе Абигайль.
Пальцы Уоллингфорда проскользнули за пояс панталон, развязали ленты, и спустя мгновение последняя разделявшая их преграда упала.
Уоллингфорд поцеловал низ ее живота и встал.
— А теперь? — Руки Абигайль все еще лежали на его плечах.
Герцог освободился от строгого черного сюртука и ловко швырнул его на спинку кресла, оставшись в накрахмаленной белой сорочке и белом галстуке, сером шелковом жилете и брюках. Все это такое строгое и ладно скроенное восхитительно контрастировало с блестящими темными волосами Уоллингфорда и его исполненными страсти глазами.
— А теперь я почту за честь применить все полученные мной знания на практике.
Абигайль коснулась пальцем его губ.
— И с чего ты предлагаешь начать?
Уоллингфорд без предупреждения взял в рот палец Абигайль и принялся ласкать его языком, не сводя взгляда с ее лица.
— Мы начнем так, — сказал он наконец, — как и начинаются все уроки: с тщательного изучения.
— О нет. — Абигайль сделала шаг назад.
— О да.
Уоллингфорд подхватил ее на руки, усадил в кресло, а сам опустился на колени между ее ногами.
— Не прячься от меня, — попросил он, отводя в стороны руки Абигайль, которая попыталась сжать колени, но широкие плечи герцога не позволили ей этого сделать.
— А теперь, — сказал он, — постарайся расслабиться, так как для изучения потребуется время.
Абигайль закрыла глаза и запрокинула голову на подголовник кресла, накрытый его вечерним сюртуком. Она ощущала накрахмаленную ткань сорочки, а когда мужская ладонь коснулась низа ее живота, судорожно втянула носом воздух.
— Ты совершенство, — прошептал он. — Каждый дюйм твоего тела розовый и блестящий. — Мучительно медленно палец Уоллингфорда заскользил по шелковистым складкам.
— Уоллингфорд, пожалуйста… Я этого не выдержу. — Абигайль чувствовала себя беззащитной расплавленной массой, только ее ноги требовательно сжимали плечи мужчины.
— Ш-ш-ш. — Палец Уоллингфорда слегка погрузился в ее лоно. — Ты такая влажная, любовь моя.
— Господи, ну конечно!
— Насколько я понимаю, это свидетельствует о твоем желании?
— Ну конечно! — Абигайль вцепилась в волосы Уоллингфорда, который не обратил на это никакого внимания, погруженный в изучение тела любимой.
— А это твои губы, — удивленно произнес он.
— Это так называется? — охнула Абигайль.
— Да. Только твои гораздо красивее, чем те, что на картинке.
— Какой ты бесстыдник! Позволь мне встать.