Мазур молча подошел, отобрал у него куртку и швырнул в кусты. Подтолкнул ногой:
— Вставай. Пошли.
— А если дождь?
— Будешь мокнуть. Некогда с тобой возиться.
— Куда ж я все это… — он указал на валявшиеся у ног пожитки.
— Снимай, — Мазур дернул его за рукав пронзительно-желтой курточки. — Заворачивай и тащи…
— Но…
— А, в бога душу мать! — заорал Мазур, уже не в силах более сдерживаться. — Долго ты мне нервы мотать будешь?
И замахнулся — но перехватил осуждающий взгляд Ольги и малость поостыл. Бросил неприязненно:
— Даю минуту на сборы. Вика, помоги ему, что ли…
— Да чтоб он провалился, — сказала Вика сердито. — Одно от него беспокойство…
— Ладно, — сказал Мазур. — Не будем дичать и звереть — чует мое сердце, у нас еще впереди масса возможностей… Помогите обормоту, — и с умыслом добавил: — Доберемся до цивилизации — все вместе будем смеяться над лесными страстями…
Вика, немного просветлев лицом, опустилась на корточки и стала увязывать нехитрые пожитки. Мазур нетерпеливо ждал. Наконец она справилась, протянула толстяку узел и даже сделала книксен по всем правилам:
— Битте…
Но оглянулась на мирно почивающего в папоротниках мертвеца и моментально помрачнела. Мазур показал направление:
— Шагаем туда, и в темпе. Надо оторваться…
Под гору шагалось легко. Ольга чуть задержалась, чтобы оказаться рядом с Мазуром, печально вздохнула:
— Такое впечатление, что на этом свете вовсе не существует ни Кваренги, ни Фальконе… Поверить сейчас трудно, что где-то за горами, за долами есть Петергоф…
— Лишь бы мы существовали, — отмахнулся Мазур. — А все остальное приложится, малыш…
Глава одиннадцатая
Минус один
Через час Мазур разрешил привал и вновь поделил на всех банку тушенки — на сей раз справедливости ради забрав ее у толстяка. Не следовало перегибать палку и в первый же день загонять свой аргиш до полной вымотанности. Ольга у него претензий не вызывала, супруги, в общем, тоже — но вот Чугунков… Мало того, что он открыто являл собою слабейшее звено, у Мазура родилось нехорошее предчувствие, что это звено в самом скором времени лопнет. На пути им встретилось нехорошее место — распадок, где прямо-таки клубился гнус, с превеликой охотой набросившийся на взопревшую добычу. Вот тут уж пришлось по-настоящему паскудно — невесомые твари так и льнули к голой коже, лезли в глаза, в уши, в рот, Мазур извел полпачки сигарет в попытках обрести пусть слабую, но защиту. Даже некурящие пыхали табачком, мотая на ходу головами, как лошади. Гнус прямо-таки доводил до безумия — и хуже всего приходилось толстяку, он сильнее всех потел и был гол по пояс. Беспрестанно отмахивался свободной рукой, а потом и узлом, даже взвыл в голос, за что немедленно получил от Мазура по шее, легонько, впрочем. Хорошо еще, в этой пытке была и светлая, если можно так выразиться, сторона — никого не приходилось понукать, все показывали чудеса спортивной ходьбы, чтобы побыстрее миновать поганое место.