Хвоста вроде бы не было, хотя кое-где и стояли плечистые мальчики с табличками на лацканах, но вряд ли их тут расположили из-за Мазура с Кацубой. В безукоризненно чистых, сверкающих коридорах, по которым они проходили, уже начинались кое-какие приготовления к пресловутому ночному балу, о котором упоминал капитан: столь же безукоризненные услужающие обоего пола прикрепляли гирлянды, разномастные национальные флажки, цветные лампочки.
— Убогость, — прокомментировала мимоходом донья Эстебания. — Я нисколечко не хочу обидеть вашу страну, просто настоящие карнавалы и балы можно увидеть только на нашем континенте. Мигель не даст соврать, он ведь мне говорил, что был на карнавале в Жагасо, и я верю, что он там действительно был, только тот, кто видел эту феерию своими глазами, может такое рассказать… Ну вот, мы пришли. Вам сюда, Мигель, а вы, полковник, не откажетесь ли выпить на ночь глоток шампанского?
— Не откажусь, — церемонно раскланялся Мазур.
Кацуба, безмятежно улыбаясь во весь рот, словно отпускал веселую шутку, бросил Мазуру по-русски:
— Когда управишься — приходи, дела хреновые…
Нечего сказать, хорошенькое напутствие перед трудами праведными… Впрочем, это можно понимать и так, что прямой опасности пока нет, иначе так и сказал бы.
Распахнув дверь, донья Эстебания потянула Мазура в темноту с уверенностью человека, успевшего обжить временное пристанище. Вспыхнула лампа в углу.
Он хотел изречь нечто подходящее к случаю — романтическое, что ли, — но ничего не придумал с ходу. Наплевать ей было на преамбулы — звонко щелкнув замком, подошла, прижалась и без особых церемоний начала расстегивать на Мазуре пуговицы так, что он на миг почувствовал себя наивной семиклассницей, соблазняемой нахалом-физруком.
И решил показать, чего стоят русские медведи — коли уж заставляют играть в дурацкой комедии, женщина тут совершенно ни при чем, она-то искренне верит, что залучила в постель ощутившего к ней неподдельный интерес морячка… Опустил ее на пушистый ковер, бесцеремонно освободил от всего лишнего и без изысков взял. Судя по нехитрым ответным действиям, она тоже не жаждала изысканных переплетений в парижском стиле: притянула к себе, вонзив ногти в спину и отвечала без затей, заставляя проникать как можно глубже.
Потом, утолив первый голод, медленнее и изощреннее начала использовать его по полной программе, шепча вперемешку с английскими словами те, которых он не понимал — правда, семи пядей во лбу тут и не требовалось. Криков и стонов было предостаточно, однако, рассуждая с цинических позиций опытного мужика, он не узнал ничего не известного и пришел к выводу, что пресловутые южноамериканские красотки ничем таким особенным не отличаются от страстных женщин с родных просторов. Как оценивают его самого, он, конечно, не спрашивал, но старался на совесть и, когда партнерша наконец замерла, раскинулась на ковре, подумал чуточку горделиво: рановато нас списывать в тираж, господа…