— Шоколад Жанаев не жрал!
Запасливый Середа откопал в сумке пустую коробочку, которую не выкинул на всякий случай, удобная была коробочка из плотного картона. И пахла вкусно, шоколадом.
Тщательное изучение коробки ничего особенного не дало, разве что когда дотошный Середа стал читать все, что было на коробке понаписано, то запнулся о странную надпись «с первитином». Красноармейцам это слово ничего не говорило, зато Лёха ожил и обрадовался:
— Вот теперь ясно!
— Что тебе ясно? — недоверчиво спросил Середа.
— Все! — безапелляционно сказал потомок.
— Излагай! — приказал Семенов.
— Да все просто! Первитин — это наркота такая. Стимулятор, вроде, типа экстази.
— Ты поспокойнее, не волнуйся. Что за наркота? Вас ист дас?
— Да обычная. На танцах ее еще едят. Ну, чтоб плясать всю ночь. Типа как бы у своего организма в долг силы берешь — судорожно вспоминал ранее слышанное об экстази Лёха.
— Мой органон отравлен алкоголем — непонятно и недоверчиво пробурчал Середа.
— Не, точно, все понятно! Мы вчера этого шоколада приняли с наркотой, вот нас и развезло, как кайф кончился. Да на старые дрожжи! Да с устатку! Да не евши! И кагором лакирнули — радостно от того, что стало понятно, что их так крючило цельные сутки, затараторил Лёха.
— То есть залезли в долги, а потом органон должок с процентами взыскал? — уточнил Семенов.
— Точно! Эта наркота как бы стопора снимает. Тратишь всю энергию, сколько есть. Некоторые бывают, дохнут. От обезвоживания.
— То-то у нас сушняк был такой лютый, словно с большого бодуна. Слушай, а что ж выходит, немцы на такой фармацее сидят? Это же медицина, да?
— Ну, получается так.
— Это хорошо — мстительно заявил Семенов, мысленно прикинувший, как было бы здорово дорваться до фрицев, которые после этой своей шоколадки в негодное состояние пришли.
— Зато пока под кайфом — много чего наворочать могут. Мы вон смотри — и ноги таскать не могли после побега, а как шоколадку съели, так и понесло нас куролесить.
— Ага. То-то и сейчас чуть живые. Ну, их к черту с таким шоколадом — подвел итог Семенов.
Менеджер Лёха.
Когда удалось понять, что это такое произошло с ними, и почему один бурят остался нормальным, потомка сильно удивило то, что его товарищи о наркотиках слыхом не слыхали и проявили просто дремучую девственность в этом вопросе. Лёха аж вспотел, старательно растолковывая этим провинциалам, что к чему в погоне за кайфом. Правда не так чтобы уж очень соловьем разливался — успел поймать тяжелый предостерегающий взгляд Семенова и вспомнил, что болтать языком надо с опаской. Потому ограничился только коротеньким рассказом, что вот есть определенная публика, которая жрет, курит и нюхает всякое и потому балдеет и получает особые ощущения, что на своей шкуре троица и попробовала. И да — потом за удовольствие надо платить. Впрочем, если опять принять наркоту, то опять будет кайф, ну то есть приход, ну то есть вот эти необычные ощущения. Только потом мозги погорят нафиг. На этом менеджер и остановился, переведя дух от лекторского запала, опасаясь, не ляпнул ли лишнего.