— Вы его не разубеждайте. И даже распространяйте эту версию. А о нашей находке, — адвокат кивнул в сторону подсвечника, — надо молчать. Сможете?
— Я что, баба? — обиделся художник.
— Вы не баба, но это действительно необходимо сохранить в тайне…
— Не беспокойтесь, — нетерпеливо прервал его Рафаэль. — Я все никак не могу сказать вам одну очень важную вещь. Постоянно нас что-то отвлекает…
— Так я слушаю вас.
— Кто-то, — Рафаэль опустил глаза и бессильно развел руками, — стянул у меня служебный пистолет. Он всегда лежал в одном и том же месте. А теперь нигде не могу найти. Была там и коробка с патронами, ту тоже прихватили.
В тот солнечный майский день поручик Петр Коварж сидел в своем сером унылом кабинете. На улице все сияло, а в комнате были сумерки, потому что единственное небольшое окно выходило на северную сторону. Но настроение от этого у него не портилось.
Капитан Янда отбыл куда-то с утра, никому ничего не сказав. Петр намеревался изучить брошюру Марии, острую критическую рецензию на нее, написанную Эмилой, и иллюстрированную монографию Гакла под названием «Река», принесшую известность ее автору.
Поручик уселся поудобнее, попросил секретаршу Руженку приготовить кофе, закурил и углубился в чтение. Статья о наиболее значительных градах и замках наскучила ему через несколько страниц. Залеска, подумал он, была, видимо, обворожительной женщиной, но писать совсем не умела. Коварж добросовестно продирался сквозь нудный текст, насыщенный длинными витиеватыми фразами, пересыпанный архаизмами. Казалось, писала его не молодая женщина, а восьмидесятилетняя старуха. Вскоре он понял, что прочесть всю брошюру, ничего не пропуская, — выше его сил. Тогда решил выбрать главы о тех замках, которые знал, где когда-то бывал на экскурсиях. Но и эти памятники были описаны так, что поручик не узнавал их. К тому же текст Мария напичкала множеством скучных исторических подробностей, второстепенных, ничего не говорящих читателю деталей… С трудом добравшись до половины, Петр со вздохом отложил брошюру.
А критическая статья Альтмановой ему понравилась сразу. Поначалу он полностью соглашался с автором. Ему даже польстила мысль, что у специалиста Альтмановой и дилетанта Коваржа одни и те же замечания и претензии к брошюре. Правда, подумал он, Эмила высказывает их слишком жестким, саркастическим тоном. Чем дальше Петр читал, тем больше хмурился. А в конце пришел к выводу, что это не справедливая критика, а самое настоящее избиение… Если бы мне такое сделал друг, подумалось ему, я его, наверное, убил бы. Но убита не Альтманова, а Залеска…