Кто-то толкает ее в спину. Жанетт видит, что мужчина не в состоянии контролировать свои движения. Алкоголь сделал его ноги слишком длинными, суставы закостеневшими, а оглушенную нервную систему – слишком медлительной.
Мужчина спотыкается и мешком валится на землю.
Жанетт поднимает взгляд. Косо свисают, болтаются ноги Юхана и Софии.
Корзина ненадолго останавливается.
Мужчина поднимается. Лицо в царапинах от камешков и асфальта.
Детский плач.
– Папа!
Малышка лет шести, в руке розовая сахарная вата.
– Пойдем, папочка! Я хочу домой.
Мужчина не отвечает. Он озирается в поисках противника, на которого можно было бы излить свое разочарование.
Жанетт, движимая полицейским рефлексом, действует не раздумывая. Она касается плеча мужчины и произносит:
– Послушайте, успокойтесь-ка.
Ее цель – направить мысли скандалиста по другому пути. Увести его от недовольства.
Мужчина оборачивается. Глаза мутные, красные. Печальные и разочарованные, почти пристыженные.
– Папа… – повторяет девочка, но мужчина не реагирует. Он таращится в никуда, взгляд расфокусирован.
– Ты еще кто такая? – Он стряхивает руку Жанетт. – Пошла на хрен!
У него изо рта пахнет чем-то едким, губы покрыты тонкой белой пленкой.
– Я только хотела…
В тот же миг Жанетт слышит, как корзина начинает падение. Вопли смешанного со страхом восторга заставляют ее сбиться, потерять бдительность.
Она видит Юхана – волосы дыбом, рот широко открыт в громком крике.
И видит Софию.
Она слышит девочку.
– Нет, папа! Нет!
И поэтому не замечает, как мужчина рядом с ней заносит руку.
Бутылка бьет Жанетт в висок, и в глазах чернеет.
Мыс Принца Эугена-Вальдемара
Подобно людям, которым всю жизнь капитально не везет, но которые все же не теряют надежды, Жанетт Чильберг в своей полицейской ипостаси испытывала стойкое отвращение ко всему, от чего хоть немного веяло пессимизмом.
Она никогда не сдавалась. Поэтому когда сержант Шварц, словно провоцируя ее, принялся ныть о плохой погоде, усталости и о том, что они застряли на месте в поисках Юхана, последовала единственно возможная реакция.
Лицо Жанетт налилось краской.
– Ну и черт с тобой! Катись домой, все равно от тебя толку ни хрена!
Подействовало. Шварц попятился, как пристыженный пес, а Олунд индифферентно остался стоять. Жанетт так разозлилась, что рана под повязкой запульсировала.
Немного успокоившись, Жанетт со вздохом махнула на Шварца обеими руками:
– Понял? Ты свободен.
– Идем… – Олунд взял Шварца за локоть, намереваясь увести. Сделав несколько шагов, он обернулся к Жанетт, изобразив на лице оптимизм.
– Мы присоединимся к тем, на Бекхольмене. Может, там от нас будет больше пользы?