Ненэ наворачивал старый макинтош на швабру, нахлобучивал сверху рваную соломенную шляпу, сложив ей поля на манер пиратской треуголки. Потом приделывал к швабре веник и привязывал к нему пистолет. С другого боку к швабре цеплялась ржавая коса — и капитан Хук был готов. Капитан Хук сторожил вход в пещеру с сокровищами. Роль пещеры играл источенный червями платяной шкаф красного дерева без дверки. Сбоку к шкафу была «прикована» пеньковыми веревками прекрасная пленница — Анжела, вся в каких-то бусах, побрякушках, с цветным платком на черных волосах.
— О, отважный Сандокан, освободи меня! — плакала Анжела.
— Сдавайся, черный пират! — грозно рычал Ненэ. Под носом у него были намалеваны печной сажей усы, за повязанным вокруг живота шарфом торчали пистолет и сабля, за спиной на ремне висело ружье.
— А, ты сам идешь ко мне в руки, — отвечал Ненэ за Капитана Хука, — сейчас я отрежу тебе ноги и выброшу за борт на корм акулам! Ха-ха-ха!
— Спаси, спаси меня, — верещала Анжела, — убей Хука, и я покажу тебе, где он прячет сундук с сокровищами!
Ненэ начинал схватку с капитаном Хуком, обходил его с флангов и с тыла, стрелял в него из ружья и пистолета, затем подбегал и срубал саблей голову. Швабра с грохотом падала на ведра и кувшины, а Ненэ развязывал пленницу. Анжела бросалась на шею к освободителю, а потом доставала из шкафа обрывок старой газеты — пиратскую карту, и они начинали пробираться по джунглям — через завалы мебели — в поисках сокровищ.
Таким образом, в один прекрасный день Ненэ и Анжела наткнулись на ранее не замеченный черный саквояж и поспешили его открыть. Похоже, некогда саквояж принадлежал старому дядюшке Антонио, доктору. В саквояже обнаружилось множество вонючих склянок с лекарствами, какие-то ложечки, ножницы, пинцеты, а также деревянный стетоскоп (такой, в виде трубочки) и градусник.
— Давай я буду доктором, а ты будешь больная, и я тебя буду лечить, — предложил Ненэ, едва увидев сей замечательный набор инструментов.
— Да, да, — охотно закивала головой Анжела.
Она повертела головой и подошла к продавленному дивану, у которого не хватало ножки. Диван был пыльным, но теплым и даже уютным, пружины дружелюбно поскрипывали под выцветшей обивкой. Чтобы диван не качался, они подсунули под него стопку перевязанных книг.
Анжела легла на спину, изображая больную, а Ненэ вооружился градусником и стетоскопом и начал осмотр пациентки. Игра показалась им обоим настолько увлекательной, что с тех пор, оказавшись на чердаке, они играли только в доктора.
На третий раз, изображая больную, Анжела неожиданно сняла с себя платье и трусики, хотя Ненэ ее об этом вовсе и не просил. Она продолжала игру молча, а Ненэ, не говоря ни слова, старательно ощупывал ее, заставляя переворачиваться то на живот, то на спину. Анжела подчинялась, иногда невнятно бормоча, что у нее болит «где-то здесь», и тогда Ненэ должен был дотрагиваться ладошкой до разных мест на ее теле.