— Эх, дурочка, что ж ты делаешь с собой! — дрожащим голосом проговорила Ольга Арнольдовна, резко повернулась и вышла из прихожей.
Женя осталась стоять, прижимая телефон к самому уху.
— Ты почему ушла? — прокурорским тоном спросила трубка. — Я специально с работы отпросился.
— Потому что мне стало лучше, и я поехала заниматься.
— Могла тут позаниматься.
— Черта с два. Я пробовала. Твоя мать хотела смотреть телевизор.
— Подумаешь! Послала бы ее подальше, и все дела.
— Это только ты умеешь всех посылать. У меня к этому не такие способности.
— Возвращайся.
— Нет, Женька, это исключено. И не звони сегодня больше. Иначе в пятницу профессор меня убьет.
— Да я тебя раньше убью, — совершенно серьезным тоном произнес Женька. — Пока.
Женя вытерла выступивший на лбу пот. Убрала мобильник, вышла на кухню. Ольга Арнольдовна хлопотала у плиты.
— Ма, дай чаю. Что-то в горле пересохло.
Мать глянула искоса, плеснула в стакан из чайника, сунула заварочный пакетик.
— Знаешь, Столбовой опять вчера звонил. Он теперь часто звонит, интересуется, что с тобой творится.
— Это ты ему сказала, что я влюблена?
— Я.
— Понятно. — Женя усмехнулась невесело. — А я-то думала, он сам такой проницательный.
— Он, между прочим, очень переживает за тебя. И Любочка. И даже Саша.
— Саша? Ну, уж ему-то самый резон переживать за меня, — насмешливо проговорила Женя.
— Напрасно ты так. Он просто по дружбе, без всякой корысти.
— Мамуля, ты наивна. И чересчур. — Женя подошла к матери и обняла ее за плечи.
Лицо Ольги Арнольдовны напряглось.
— Женюся!
— Мам! Я так соскучилась.
— А я-то как соскучилась! Я живу, словно в аду. Сутками не вижу тебя. За что это все?
— Мамуль, давай прекратим эту глупую войну. Женька тебе не враг. Знаешь, какая у меня самая заветная мечта?
— Бросить институт? — испуганно проговорила мать.
— Да нет, что ты! Сделать так, чтобы вы друг друга если не любили, то хотя бы уважали.
— Уважать его? За что?
— Хотя бы за то, что он много лет, с самого детства, живет бок о бок с тяжело больным человеком. Это нелегко.
— Да, — согласилась Ольга Арнольдовна. — Нелегко. Но родителей не выбирают. Тебе тоже в отрочестве было довольно тяжело. Но ты же не пошла работать почтальоном.
— У меня была ты. А у него никого.
— Где его отец?
— Не знаю. Он ничего про него не говорит. Возможно, его мать не была замужем.
— Возможно. — Мать брезгливо поджала губы.
Женя поняла, что дальше разговаривать бессмысленно. Достаточно и того, что она согласилась выслушать хоть пару фраз о Женьке — прежде, при одном упоминании его имени, ее охватывала истерическая дрожь.