Они ведь с Катериной никому и никогда не желали и не делали зла. Не крали, не убивали, не обманывали. Родион Васильевич лишь раз по молодости сходил «налево», но быстро опомнился и с тех пор — все в семью…
Быть может, лучше Катерине не возвращаться. Лучше остаться там, в больнице, навсегда. Ведь тут, в некогда родном и уютном доме — тут не для кого жить. Только страдать…
Родион Васильевич горько заплакал, чувствуя, как по заросшим щетиной скулам стекают далеко не скупые мужские слезы. Чего он желает, старый козел? Смерти своей любимой жене, единственной опоре в седой и нелегкой старости?
За окном уже начало вечереть. Родион Васильевич опомнился, когда на дворе были уже густые сумерки.
— Надо же, как день пролетел, — сипло прошептал он себе под нос, — И ничего толком не сделалось…
Родион Васильевич встал, потянулся, вытер влажную ладонь о брюки и встряхнулся, прогоняя прочь невеселые мысли.
«Не раскисать!» — приказал он себе и стал натягивать сапоги. Следовало вынести сосну во двор, чтоб не мешала. Наряжать ее не для кого, да и Новый год прошел. Лучше всего распилить на части и вынести на улицу. Может, кто из пьянчуг подберет, да на топку пустит. Хотя древесина, поди, еще совсем сырая, в печь не годится. Но это уже не его, Родиона, проблемы.
Не мог он сынову сосну сам жечь. А люди пусть пользуются, добрым словом вспоминают. Там, на небесах, тому легче будет…
Пока Родион Васильевич вытаскивал дерево во двор, пока обтесывал топором ветки, по небу сочными чернилами разлилась ночь. На улице запахло дымом — это топили глиняные печи в старых домах, до которых еще не добрались трубы газопровода. Родион с детства любил этот запах — горящего угля и пепла, усиленный кристально чистым морозным воздухом…
Родион Васильевич бросил топор на землю, расправил плечи и с шумом вдохнул аромат зимней свежести. Легкие слегка закололо, грудь отозвалась приятной болью.
— Хорошо-то как! — воскликнул старик. Блуждающий в умилении взгляд полоснул пока еще нетронутую Колину сосну, и в сердце опять закралась печаль.
Но вот: что это? Над самой верхушкой дерева неожиданно зажглась огромная яркая звезда. Слишком большая, чтобы можно было поверить, что это обычное небесное светило или какой-нибудь спутник, проплывающий в атмосфере. Звезда горела, переливаясь разноцветными огоньками. От нее вдруг отделился луч и упал на притрушенные снегом сосновые ветки. Родион Васильевич суеверно перекрестился, и тут вспомнил, что Катерина говорила о звезде перед тем, как потерять сознание. Она тоже видела это чудо…