Глеб улыбается, глаза закрыты. Лицо радостное, даже счастливое. Кирилл все так же серьезен, смотрит перед собой. Губы шевелятся, но слов не разобрать. Голова Лары слегка откинута назад, отчего волосы кажутся еще длиннее и гуще. Красотка, ничего не скажешь. И держать себя умеет превосходно. Подходит ему, определенно…
Я встретилась глазами с Владом. Узнала этот взгляд — раньше он так же на меня смотрел, и это всегда заканчивалось моей капитуляцией. Словно подтверждая опасения, по ногам побежали знакомые мурашки. Надо прекратить пялиться на него, и вообще бежать, пока не поздно!
«Не нужно, — услышала я в голове его вкрадчивый голос. — Слушай себя. Свою суть».
Слушать было тяжело, так как в следующую секунду я поняла, что те ощущения во дворе ничто по сравнению с накатившими. Мои ладони — проводники, в них хлынула странная смесь: мед, лимон, корица и неизменная ваниль. Винегрет энергетик…
Влад все так же смотрел на меня, но голоса в голове я больше не слышала. Да и не нужно — я осознала, что все мы сейчас открыты друг перед другом. Нет, я не могла читать мысли, но ощущать их — определенно.
И я поняла: это мой шанс. Возможность узнать, какое чувство двигало Владом в тот момент, когда он придумал тот ужасный план. Интуитивно потянулась к воспоминаниям в надежде вскрыть правду. Словно у меня был ключик — пароль от его памяти. Странно, но он не сопротивлялся. Еще один трюк? Не похоже. Я почему‑то знала, что именно сейчас у него не получится укрыться.
Так что же тогда заставило его? Ревность? Злость на то, что я с другим?
Оля говорила что‑то о спасении. Кого же Влад спасал? Меня? Или может…
Я нырнула глубже в запорошенные другими впечатлениями воспоминания. Вот она, вина, горит красным. Он сожалеет? Нет, этого нет. Вместо сожаления — забота. Теплая, окрашенная желтым, тревога за меня. Тяжелое смоляное осознание, что от него ничего не зависело.
Что за бред?!
Я нахмурилась, но тут ощутила, что Глеб крепче сжал мою руку. Инстинктивно повернулась. Удивленное лицо, синие глаза распахнуты и смотрят потрясенно. А потом он рассмеялся — совсем по — детски, отчего стал похожим на десятилетнего мальчишку.
Его смех заражал — и я улыбнулась в ответ. Поэтому просто отпустила себя, позволила не думать, а чувствовать. Вдохнула, а на выдохе потерялась…
Одно большое сердце стучит, и я его слышу. Одно сердце… Я пьяна. Как хорошо!
Все. Мы. Единое.
Как же я не понимала этого раньше?!
Я не знаю, сколько длилась эта удивительная эйфория. Час? Два? А может, пять минут? Мы расцепили руки, дыхание постепенно приходило в норму. Меня штормило, и я с трудом стояла на ногах. Мысли в голове смешались. Какая‑то каша из обрывков воспоминаний, радости и легкой тревоги.