Взгляд мальчика оторвался от сапог, скользнул мимо матери, дверного косяка с петлями и остановился на сутулой фигуре деда. Старик был весь какой-то сгорбленный и сморщенный. Впрочем, ростом он превосходил не только мальчика, но и маму. На голове его почти не осталось волос, только сзади свисали седые пряди. Все лицо его состояло из крупных, казавшихся не к месту черт. Нос был большим, бугорчатым, пронизанным паутиной капилляров. Голубые глаза сверкали в глубоких глазницах. На деде был домашний фланелевый халат темно-красного цвета, стянутый на поясе черным кожаным ремнем. Он уставился на дочь, а потом уже перевел взгляд на внука. Мальчик теснее прижался к ноге матери, но взгляд старика опустился ниже и остановился на стоявших на половичке сапогах.
— Мои сапоги дошили, — сказал он. — Захвати их, внучок. — Развернувшись, дед шаркающей походкой направился вглубь квартиры. — Вика, нам надо…
— Мы обо всем поговорим, папа.
Мама последовала за ним. Мальчик взял сапоги и тоже вошел.
Квартирка оказалась маленькой. Из небольшой прихожей можно было попасть прямиком в кухню. Мама и дед были уже там. Звякнула кастрюля — это ее поставили на плиту. Мальчик вел себя тихо, с любопытством разглядывая развешанные по стенам фотографии в рамках. Людей, изображенных на них, он не знал. Женщина и мужчина… Маленькая девочка… Ряды одетых в военную форму людей в сапогах — точно таких, как те, что он сейчас держит в руках… Оторвавшись от зернистых, размытых снимков, мальчик уставился на искаженные тенями фигуры мамы и деда, снующие по кухоньке.
— Нет, — под звон посуды заявил старик. — Я не собираюсь это слушать, Вика. Ты сглупила, приехав сюда. Не расклеивайся. Это слабость. Я не воспитывал тебя по-настоящему, просто позволял тебе расти…
— Это не слабость, папа, у меня рак.
Когда прозвучало это страшное слово, мальчик сделал шаг в кухню. Совсем маленькая кухонька, основное место в которой занимала плита. У стены стол с изрезанной столешницей. Немытая посуда в простой металлической раковине.
Рука деда дрожала, когда он брал кастрюльку. Потерянный взгляд остановился на внуке.
— Я подогрел тебе молока.
Но мама, обняв мальчика за плечи, потянула его в прихожую.
— Идем, я покажу твою новую комнату.
За поворотом крошечного коридора мальчик увидел двери, ведущие в две спальни, а заканчивался он третьей комнаткой с газовым камином, у которого стояло кресло-качалка. Мама подвела мальчика к двери второй спальни — мимо фотографий из прошлого, о котором у ее сына не могло быть никаких воспоминаний. Комната эта оказалась почти пустой. Единственной мебелью была кровать. На подоконнике стояла игрушка — деревянная лошадка-каталка с облупившейся краской. Они переступили порог. Мать потянулась к выключателю, но лампочки в патроне не оказалось. Она мягко увлекла сына за собой и, сбросив с плеча спортивную сумку, вытащила оттуда простенькое постельное белье.