- Не называй её по имени, - шамкнула за спиной старуха, и юноша опомнился. Осторожно поднял невесомую, точно тень, девочку и отступил. Стена обозначилась снова, а на локоть юноше легла костлявая рука.
- Поторопись, - напомнила старуха.
На обратном пути пришлось бежать - странно, проводница, которая до этого еле ковыляла, успевала за юношей шаг в шаг. Иногда даже опережала. И торопила, беспрестанно торопила.
- Что… будет… если я… не успею? - не выдержал Амин.
- Ты останешься здесь, - отозвалась старуха. - И не только. Вадд будет пытать тебя - сначала, чтобы узнать всё о твоей сайеде. Потом просто - ради удовольствия. Иногда ему нравится забавляться с живыми. И уж всегда это доставляет удовольствие его слугам.
Амин прибавил шаг.
Шатёр вырос также внезапно - гротескно неуместный среди узорчатых зданий-теней. Амин остановился у порога, пропуская старуху. Та окинула его невидящим взглядом и громко хмыкнула.
“Пир”, точно нетронутый, ждал Амина, всё такой же гадкий.
- Ешь! - приказала старуха, толкая юноше блюдо с пальцами. - Быстрее!
Шатёр задрожал, яркий свет прошил полог.
Амин, не размышляя, схватил палец, содрогнулся и, чувствуя, как всё его существо протестует - а больше всего - живот, запихнул его в рот, за щёку. И запоздало позвал:
- Гувейда!
Девочка завозилась у него на руках, тихо застонала.
Шатёр вздрогнул, сияние заполнило его весь. Закрывая глаза, Амин увидел, как старуха грузно поднялась навстречу нестерпимому серебристому свету, услышал, как испуганно вскрикнула Гувейда…
И снова заблудился среди клочьев тумана.
***
Проснулся Амин от боли и от боли же потерял сознание. Перед глазами вспыхивали белые пятна, рот был полон крови, юноша захлёбывался ею, балансирую на грани яви. Горело всё - раскалённый жгут проходился по спине, раз за разом, ужасно и безумно знакомо. Но тогда это было всего-то раз пять, а сейчас… Сейчас Амин не мог и считать, но прекрасно понимал - куда больше пяти. И что будет потом - понимал тоже.
Шок от холодной воды заставил взбодриться - только лишь чтобы в полузабытьи увидеть знакомые лица бедуинов. Сейчас - злые лица. Лицо Бакра, наклоняющегося за камнем…
Да, камни тоже были. В очередной раз теряя сознание, Амин успел подумать, что стараниями рассерженных хозяев так долго и не протянет. Ха, а мальчишка говорил что-то про пещеру…
Потом было солнце - яростно-жгучее. Надсадное жужжание у уха. И знакомый скрипучий голос:
- Ты получил, что хотел. Я исполнил твоё желание.
Амин с трудом разлепил глаза. Открыл пересохший рот, силясь вдохнуть.
- Жалкое зрелище, - проскрипел Валид, сидящий на валуне неподалёку у стены, к которой был прикован Амин. - Человек - такое жалкое зрелище. Даже лучшие из вас неизменно жалки. Глупы, уродливы и жалки… Я ненавижу вас. Весь ваш гнилой род. До последней косточки, до последней мыслишки, последней сути вашей жадной натуры ненавижу… Почему ты решил, что можешь управлять мной, смертный? - покосившись на юношу, поинтересовался мальчик.