За несколько недель до освобождения брата Кэти вернулась домой в Ланкастер и снова устроилась в «Энкор Хокинг». Мириться с условиями на фабрике ей помогала лишь ее новая подруга Бев Томас. Они вместе работали в отделе контроля качества и упаковки, просматривая посуду, сходящую с конвейера, болтали, стараясь перекричать рев оборудования. Когда Кэти ушла оттуда и поступила в Афинах в колледж от Университета штата Огайо, они продолжили дружить.
Бев была молодая, примерно ровесница Билли, и симпатичная, светло-русая, с зелеными глазами. Она была разведена, и Кэти считала ее независимой, терпимой и прямолинейной. Бев интересовалась психологией и пыталась понять, почему люди злые и как жизнь толкает их на дурные поступки.
Кэти рассказала ей, что в ее семье все – в особенности Билли – подвергались насилию со стороны Челмера. Она пригласила Бев в мамин дом, показала картины брата и рассказала о его преступлениях, из-за которых он угодил в тюрьму. Бев захотела познакомиться с братом подруги.
Вскоре после того, как Билли вышел из тюрьмы, Кэти пригласила его покататься с ними на машине. Дело было к вечеру; Бев подъехала к их дому на Спринг-стрит в белом «Меркьюри Монтего», и Кэти позвала Билли, который как раз возился со своим «Фольксвагеном». Она представила их друг другу, но Билли лишь кивнул и вернулся к своему занятию.
– Эй, Билли, – сказала Кэти, – ты же обещал, что поедешь с нами.
Он посмотрел на Бев, потом на «Фольксваген» и покачал головой.
– О, я бы сказал, что не испытываю достаточной уверенности, чтобы сесть за руль. Пока еще нет.
Кэти рассмеялась.
– Опять он в английском настроении, – сказала она подруге. – Ну давай же.
Он окинул обеих девушек высокомерным взглядом, и Кэти это не понравилось. Она не хотела, чтобы у Бев сложилось ощущение, будто ее брат – пустышка.
– Ну же, – не сдавалась она, – не надо идиотничать, ведь ты обещал поехать. Ты же всего два года не ездил, вспомнишь. Если боишься, давай я сяду за руль.