Танго смерти (Винничук) - страница 147

– Мы тебе одежду принесли. Живо переодевайся. Здесь за костром тебя не будет видно.

Вольф вынул нож и, вспоров его мундир, высвободил руку, мы помогли ему стащить штаны и сапоги, хотя он и не хотел оставлять сапоги здесь.

– Дурак ты, – сказал я, – знаешь поговорку: видно пана по халявам[98]? По офицерским сапогам тебя живо вычислят. Обувай тапочки. Документы брось в огонь.

У костра лежал пустой мешок, в котором, видимо, приносили картошку, я поднял его и повесил Яське на раненую руку, чтобы не бросалось в глаза, что он держит ее согнутой. Выходя из лагеря, я улыбнулся часовому, но тот скорчил недовольную мину и отвернулся, я не имел ничего против, уже через несколько шагов мы растворились в сумерках. Я отговорил Яську идти домой и отвел его к Люции, а там, к нашему удивлению, мы застали Йоську с раненым полицейским, которого девушка перевязала и переодела. Она забрала их к себе из церкви. Так вот собралась хорошая компания, Люция накрыла стол, принесла из погреба вина, и мы хорошенько посидели, а результатом этих посиделок стало то, что Яська втрескался в Люцию, а она – в него. Ну, наконец-то она нашла себе истинного ценителя своего варенья.

Запинаясь и переминаясь с ноги на ногу, Марко сообщил:

– Знаешь, мы с Данкой собираемся пожениться.

После этих слов он сделал паузу, но Ярош молчал, новость его поразила, он изо всех сил старался не выдать своего волнения, казалось, что это ему плохо удается, но Марко не смотрел на него, он оперся на подоконник и любовался белкой, прыгающей по ореху. Ярош лихорадочно искал какие-то слова, которые должны были бы показать, что он принимает выбор сына, но слов ему не хватало, он едва выдавил короткое «угу», по какой-то причине то, что сообщил ему сын, вызвало у него уныние и даже что-то похожее на панику. Ему сразу же захотелось уединиться, закрыться в своем кабинете и переварить новость в одиночестве, но это выглядело бы странно, и он, подойдя к бару, налил два бокала вина, один протянул Марку.

– Ну, тогда есть прекрасный повод выпить, – сказал как можно более спокойным тоном, но вышло это несколько театрально, с нажимом, губы при этом с трудом изображали улыбку.

– Ведь правда она лучше всех? – спросил Марко, теперь уже глядя ему в глаза.

– Из тех, что ты приводил раньше? – Ярош отвел взгляд, отошел в угол и сел в кресло. – Конечно, конечно… она таки лучше всех…

– Такое впечатление, что ты не совсем в этом уверен.

– Почему? Ты, наверное, ее лучше знаешь. Мне она тоже понравилась. Умная, целеустремленная, знает, чего хочет. Но… будет ли женщина-ученый идеальной женой? Ты, я так понимаю, в науку углубляться не собираешься.