Упс! И чем ее кормить? Настя спустила с плеча широченный ворот спальной футболки и с сомнением оглядела грудь: крепкая, аккуратненькая, совсем не похожа на вымя. Вид собственных прелестей (весьма, надо сказать, недурных) не то что успокоил, а прямо-таки поднял настроение. Усмехнувшись, девушка попыталась нажать на грудь – безрезультатно. Да нет там никакого молока! На всякий случай она все же попробовала приложить малышку к соску, но та воротила нос и обиженно морщилась, готовясь вновь заорать. Пришлось укачивать.
Вот и что теперь делать?
Настя огляделась – ничего похожего на детскую кормежку в комнате не было, хотя вообще детских вещей хватало, вот чудеса-то! – и, доверившись внутреннему автопилоту, двинулась в сторону кухни. Пооткрывала механически разные дверцы – ура! В холодильнике обнаружилась не одна – целых три бутылочки, внутри которых было что-то белое, наверняка детская еда! Девушка хотела было сунуть соску ребенку, но вовремя сообразила, что молоко нужно подогреть. Она открыла горячую воду – ух ты, прям кипяток! – поставила бутылочку в кастрюльку и сунула кастрюльку под струю. Минуты, пока детский завтрак согревался, показались ей часами – очень хотелось в душ, а главное – почистить зубы, словно бы именно неприятный привкус во рту виноват в этой безумной ситуации…
Ну как, дошло наконец до кондиции?
Она привычно (привычно? Что за чудеса!) капнула из соски на тыльную сторону ладони – да, согрелось.
Малышка вцепилась в соску так, словно не ела год, и, удовлетворенно чмокая, даже прикрыла зеленовато-серые, с золотыми крапинками глазенки. Настя осторожно уложила ее вместе с драгоценной бутылочкой в кроватку:
– Ну что, Катюха, довольна? – спросила она неожиданно для самой себя.
Катюха? Эту девчонку зовут Катя? Екатерина?
Катя, Катя, Катерина, распрекрасная картина, фу-ты ну-ты!
А, все потом! Настя махнула рукой и отправилась в ванную.
В корзине возле стиральной машины высилась мешанина из женского белья и детских одежек. Некоторое количество одежек висело над ванной.
Настя отодвинула шмотки и наскоро приняла душ. Вода весело хлестала в белую эмаль, рассыпаясь радостными прозрачными брызгами, и казалось, что и мысли теперь должны стать такими же ясными и чистыми.
Зеркало запотело, и девушка небрежно протерла его сдернутым с батареи полотенцем. В мокром стекле отразились потемневшие от воды, но, вероятно, светлые волосы, высокие скулы, зеленовато-серые, с золотистыми крапинками глаза…
Осознание обрушилось на меня лавиной: я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, мысли и эмоции перемололо в мелкую крошку, в глазах потемнело…