Не побеги он, не побили б нас крымцы,— упрямо повторил Юшка.— А боярин Андрей Иваныч Курной славно бился, царствие ему небесное.
Неужто преставился?! — оживился Любим Гон.
Туда ему, лиходею, и дорога! — буркнул Фрол.
Нет, добрые люди, нельзя так! — осуждающе произнес седой тарусец.— Погиб боярин в сече, стоял за землю отчую до своего смертного часа.
Верно, Баула! — поддержал его Юшка.— Как увидел Андрей Иваныч, что Владимир побег с сечи, так уже разъярился, так уж кричал ему и дружине, чтоб воротились... Да куда там — их и след простыл.
И проклял их! — добавил брат-близнец.
Гляди ты!..— недоверчиво протянул Любим.
Боярин славно сражался. Без щита, рука на перевязи... С ним трое сынов его были.
Так все трое и полегли за Тарусу,— добавил старик.
Воцарилось молчание. Лесовики, узнав подробности битвы, в которой принимали участие сидящие перед ними тарусцы, несколько смягчились.
А мы на помощь вам шли, да не успели,— словно оправдываясь, заметил Гордей.
Оно и лучше, не то не сидеть бы вам уже тута с нами,— едко усмехнулся остроглазый и резко добавил: — А ежели б и остались живыми, не звали бы нас на гиблое дело — дюжиной людишек тьму ордынцев бить!
Кто знает, может, не такое оно и гиблое,— возразил брату Юшка.
Сие осмыслить надобно, чтоб с огня да в полымя не попасть,— не согласился с ним бородатый.
Опасаетесь? — поддел тарусцев Василько.
Чего нам опасаться? — повысил голос остроглазый.— Мы отвоевали свое, теперь попробуйте вы!
Да что с ними воду в ступе толочь! Не хотят идти — не надо! Сами управимся!..— зашумели станичники.
Будет! — властно сказал атаман.— Неволить никого не станем. Только не отсидитесь вы по топям да в глухомани лесной — найдут вас ордынцы.
Смирная овца волку по зубам! — выкрикнул Митрошка.— Видели б вы, как крымчаки от нас бегли!
Федор поднялся с земли, спросил, обращаясь к тарусцам:
Далече ли отсюда шлях, коим татары полон гонят?
Верст пять будет.
Добро. Там и учиним засаду! — решил Гордей.
Поведу вас — место там гожее для сего знаю,— вздохнул седой тарусец.
А нас возьмете? — подошли к атаману братья-близнецы.
Кто еще? — оживился Гордей, окидывая взглядом тарусских крестьян.
И я с вами! — швырнул о землю свой колпак бородатый мужик,— Цыть, Акуля! Все одно пойду! — отстранил он разрыдавшуюся жену.
Остальные мужчины, понурив головы, молчали.
Вскоре отряд, в котором было уже около двадцати человек, скрылся в лесной чаще.
ГЛАВА 13
После нескольких часов пути лесная станица спустилась
вглубокую ложбину, поросшую кустами орешника и волчьего лыка. Над ними вперемешку возвышались молодые дубки и огромные деревья. Внизу, скрываясь в зелени леса, тянулась широкая тропа. На ней были отчетливо видны следы конских копыт и босых ног, трава на обочине выбита.