…а и сама-то Марта в храме давненько не была, с той самой проклятой свадьбы. И ведь не нравился ей Тод, красивый, но с червоточиной, которая во взгляде проскальзывала, в расчетливом таком взгляде, в насмешечках, в хозяйском снисхождении.
Как он там сказал?
Свободу Марта получит в скором времени? А ей-то свобода без надобности, она-то уже сама и жить не умела, привыкла, что Ульне рядом… Ульне сильная, умная и знает, как правильно. А с Марты толку немного.
И сейчас вот вновь задыхается, стоит, борясь со страхом. С каждой ступенечкой он сильней и твердит, будто бы толку от Марты немного. Там же, внизу, небось камера, а ключа от той камеры у Марты нет, и значит, пользы от ее подвига никакого, а вот вреда…
…узнает – убьет.
Ничего.
Как-нибудь. Все одно убьет, следом за Ульне, побоится оставлять одну, безнадзорную… и пастора, пастора надобно. Пусть выслушает покаяние, пусть о милосердии Всевышнего расскажет да грехи, какие нажила, отпустит. Глядишь, и сердцу полегчает, не говоря уже о душе.
И все же Марта спустилась.
Почти.
Темнота вдруг ожила, рванула и зажала Марте рот широкой ладонью. Темнота вывернула руку с огарком свечи, и Марта заплакала.
– Кто вы? – спросила темнота, а свечу подняла.
И зажгла.
Марта в жизни подобного не видела. Она и плакать забыла, глядела на раскаленные, покрасневшие изнутри пальцы парня, на капли огня, стекавшие на фитиль и на свечу тоже.
– Я… – голос дрожал, да и сама Марта тряслась осиновым листом. – Я вас…
Она протянула ключ, который сжимала в руке так сильно, что кожу пробила.
– Вывести… вас… я…
– Спасибо. – Он ключ взял и Марту поддержал, хотя она, прижав к груди руки, едва со ступенечек не покатилась. – Извините, если напугал.
Извинила.
Всклоченный. Раздраженный. И в копоти, в грязи какой-то…
…тощий…
…тощий и в грязи, как… у него и вправду может получиться, если веревка… через дверь нельзя, а вот камины… камины давненько не чистили, и этот все грозился…
– Скоро Освальд вернется. – Марта шла, опираясь на его руку, и страх исчез. Теперь она просто спешила. – Вы должны уйти до возвращения.
И бесконечная лестница закончилась в шкафу. Замок щелкнул, и Марта первой выглянула в комнату, убеждаясь, что ничего-то не изменилось. Розы. Свечи. Ульне на кровати, все еще дышит, хотя больше похожа на мертвеца, чем на живую женщину.
…черный зев камина…
– Вы серьезно? – Мальчишка осторожно отодвинул решетку и, вытянув шею, сощурился. Пытался разглядеть что-либо в угольной прокопченной черноте.
– Камины старые, с широкими трубами. В них и лесенку делали, чтобы чистить. На крышу выберетесь, а там…