Сама Оля, будучи перед войной студенткой первого курса Ленинградского электротехнического института им. Бонч-Бруевича, в конце июня 1941 года была направлена институтом на станцию Рогавка под Новгородом на торфоразработки, а затем мобилизована в «Комсомольский противопожарный полк» города Ленинграда. В нем она прослужила с августа 1941 по октябрь 1943 года. После расформирования полка в конце 1943 года она стала начальником боепитания штаба МП ВО (местной противовоздушной обороны) объекта «Смольный», а после войны — техническим секретарем Управления делами Ленинградских обкома и горкома КПСС.
У нее кончался кандидатский стаж, и она скоро должна была стать членом партии. Учебу в институте Оля продолжала.
В письме от 30 сентября 1945 года она писала о моем «воскрешении»: «Не буду говорить о том, сколько радости и счастья внесли твои несколько строк в нашу жизнь. Ты и сам понимаешь, что твое письмо нам всем принесло самую большую радость, которую толь ко мы могли ждать…. Последнее время, когда выяснилось, что все живы и здоровы, все наши мысли и думы были направлены к тебе. Твоя мама все время твердила, что нет никакой надежды на твое возвращение, хотя, конечно, в глубине души таила надежду. А я не могла думать, что тебя нет. Мне это казалось слишком чудовищно, просто невозможно. Дима, ведь я осталась совсем одна и ни за что не хотела примириться с тем, что нет тебя, такого близкого мне человека, брата. Поэтому я все время тебя ждала и особенно последнее время ждала от тебя вестей. Ты знаешь, я прошлое воскресенье перебирала твои письма, и что-то подсказывало: „Он жив, жив!“».
Мы не успели обжить казармы, как в начале ноября вся батарея управления оказалась на «картошке». Командование бригады заключило договорные отношения с районной администрацией, на основе которых батарейцы прямо на корню заготовят картофель для полка на всю зиму в качестве основного продукта питания. Батарее отвели часть полей одного из колхозов в 60 километрах от Котовска. Мужчин в селе не было, многие хаты вообще пустовали.
На картошке мы провели весь ноябрь месяц, поработали славно, и рассказать об этом придется.
Колхоз выделил в наше распоряжение большую пустующую хату. Нас было не более 80 человек, и если бы потребовалось дополнительное помещение, колхоз без труда мог его предоставить, но нам хватило и этого.
Перед отъездом на картошку комбат Валич сообщил мне, что он недавно подал рапорт с ходатайством о восстановлении мне утерянного сержантского звания и о назначении меня на должность командира отделения. Мои анкетные данные ему хорошо известны. Командование ответ не задержало: восстановить звание невозможно, так как отсутствуют данные о том, что это звание было мне когда-то присвоено — все документы погибли вместе с полком и дивизией. А что касается назначения меня на штатную должность командира отделения топоразведки, то приказ по полку уже в печати.