— Ведь ты же не такая, я знаю…
А затем, поворачиваясь, пытаясь встать:
— Тебе что, доставляет удовольствие мне делать больно? И ты, желая унизить: толкаешься, сбиваешь с ног, валишь на грязный пол.… Ну, хорошо, милая, пусть будет так, если ты так хочешь.…Пожалуйста… — говорит, завозившись на четвереньках на полу, отворачиваясь от меня.
Я поражена! Я меня даже задрожали руки и ноги, от самого факта содеянного мной. От того, что я такое учинила с ней, от ее неожиданно все сметающей примирительной реакции на меня и мое неадекватное поведение.… А еще, я…
Она просто покорила меня в следующие мгновения, когда я увидела ее сидящую на полу передо мной с задранным платьем, с беспомощно разведенными в сторону ногами и трусами, которые я, почему-то, отчетливо увидела и запомнила, от того, что они внезапно проступили нескромно за ее колготками, между ее раскинутыми ногами…
И тут же на меня налетает волна раскаяния, которая, словно обжигает, до приостановки дыхания…
— Прости, простите меня, я не хотела, у меня так нечаянно, случайно все получилось!.. Я не хотела!
А она оборачивается, смотрит, на меня, недоумевая.
— А вот, если бы я головой, да об кафельный пол? Ты хоть думаешь, что ты со мной делаешь? Ведь так же и убить человека можно!
Я тут же к ней, и оправдываясь, тяну ее за руку, стараясь быстрее поставить на ноги. А она, никак не встает! А если кто-то сейчас зайдет? Что можно подумать о нас?
— Ну, вставай же уже, вставай! Ну, я прошу тебя?
— А, пожалуйста?
— Что?
— Попроси хорошо…
— Ну, хорошо, ну я прошу тебя, ну…пожалуйста! — сказала и сильно потянула ее за руку.
Потом я стою перед ней и не знаю, что же мне дальше-то делать? Что-то надо сказать еще, как-то себя оправдать, или что еще делать с ней? Видимо и она эту мою нерешимость почувствовала, потому попросила негромко.
— Не говори ничего, хорошо? Лучше, сзади меня отряхни…
Я тут же к ней сзади и стараюсь особо не прикасаться и так осторожно, что она просит еще раз ее сзади…
— Вот, вот там еще, там… — говорит, перегнувшись ко мне из-за спины. — Там, пониже спины я ушиблась и юбку свою…
— Ничего не грязно! Нет, там все чистенькое и…
— И это все? — мол, и это все твои извинения? А где же обнадеживающий поцелуй? Несколько секунд мы смотрим, друг на дружку, а затем она первая, отпускает мою руку, поворачивается и видимо, не дождавшись в моих глазах сочувствия, делает первые шаги к выходу.…А затем неожиданно, произносит, бросая меня в жар:
— Ой, ой! — оступается на ногу, и, поднимая на меня глаза, с укором и прямо в лицо.
— Кажется, я подвернула ногу, когда падала. Помоги мне, пожалуйста!