ТЫ ПОНИМАЕШЬ, КТО ТЫ, НА САМОМ ДЕЛЕ? ОБСУДИМ? У МЕНЯ ЕСТЬ КОЕ-ЧТО ВАЖНОЕ!
У ВСЕГО ДОЛЖНА БЫТЬ ЦЕЛЬ И МИССИЯ. ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ВСЕ ЭТО НЕ ПРОСТО ТАК? У МЕНЯ ЕСТЬ КОЕ-ЧТО ВАЖНОЕ.
ТВОЕ МОЛЧАНИЕ – ЭТО СТРАХ. БОЯЗНЬ РАЗОБЛАЧЕНИЯ. У МЕНЯ ЕСТЬ КОЕ-ЧТО ВАЖНОЕ.
Я НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ НАПИШУ ТЕБЕ. ТЕПЕРЬ НУЖНО ВСЕ ИСПРАВИТЬ.
Из скудного текста следовало лишь то, что Двойнику (а автором писем был несомненно он) долго не отвечали или не ответили вовсе. Кто был адресатом переписки, установить не представлялось возможным.
Гораздо более интересной оказалась фотография в рамке. Лобастый мужчина в костюме стиля 1950-х или 1960-х, с сигаретой в руке, показался смутно знакомым. Безусловно, писатель. Погуглив «фото известных писателей 1950–1960 годов», я нашел Альбера Камю.
«Краб» на пресс-конференции спрашивал меня про Камю. Единственной книгой в компьютере Двойника был «Посторонний» Камю. Его именем в скайпе было имя главного героя книги – Мерсо. Пазл сложился, не оставляя, впрочем, ответа на вопрос, что всей этой «камюманией» он хотел мне сказать.
Резко разболелась голова. Эти чертовы свечи повсюду, чашки, из которых он пил, окурки сигарет, которые он курил, постельное белье, на котором он спал, его волосы в ванной – атмосфера в квартире дико меня угнетала.
Я курил, стоя на балконе, и думал, что все это необходимо как можно скорее выбросить, вещи отдать нуждающимся, включая мебель, а саму квартиру отмыть, а еще лучше – заново отремонтировать.
Кинув в сумку компьютер, я вышел в прихожую. Последним штрихом к пейзажу были его разношенные домашние тапочки.
В отражении была видна моя картонная фигура, стоявшая у окна комнаты, выходящей в коридор. Фигура была аккуратно перемотана прозрачным скотчем посередине, в месте слома. Я бросил взгляд на картонного двойника, потом на эти ужасные тапочки и вышел вон.
Единственное, что мне хотелось сделать поскорее, – сесть в машину, разложить сиденье, откинуться, закрыть глаза и попробовать свыкнуться с мыслью, что жить здесь я никогда уже не смогу. Никогда.
– Этот ублюдок ходил по моей квартире в тапочках! – Разливаю по бокалам вино. – Можешь себе представить?!
Катя молча смотрит, как наполняется ее бокал.
– В тапочках, сука! Хорошенько разношенные такие, из дома, наверное, принес. Чтобы привыкать к новому месту, окружая себя знакомыми предметами. Ну урод!
– Дались тебе эти тапочки, – поднимает она бокал. – За что выпьем?
– Не знаю, у меня тостов не осталось.
– Тогда просто так. – Чокаемся, она делает аккуратный глоток. – Что ты будешь делать, когда его отпустят?