Но есть в рукописи романа страницы, отсутствовавшие в журнальном варианте. Ильф и Петров восстановили их в первом отдельном издании и сохранили при всех последующих публикациях «Двенадцати стульев». Это рассказ Остапа о гусаре-схимнике. Это глава «Зерцало грешного», знакомящая нас с биографией отца Федора Вострикова. Для характеристики священника церкви Фрола и Лавра важно и существенно, что на всех этапах его гражданской и духовной карьеры в «зерцале» неизменно отражался стяжатель.
В главе «Где ваши локоны?» авторы восстановили описание прогулки Ипполита Матвеевича по улицам Старгорода. Отсутствовала в журнальном варианте также и глава «Дышите глубже: вы взволнованы!»
Не удивительно, что без таких эпизодов журнальная публикация романа выглядела бледнее всех последующих.
Быстрота, с которой писался первый роман Ильфа и Петрова, свидетельство того, что молодые авторы были достаточно хорошо подготовлены для трудной работы писателей-сатириков. В записных книжках Ильфа и в юмористических рассказах Петрова уже были намечены некоторые темы и образы «Двенадцати стульев». Роман еще не был написан и еще не существовала как литературный тип Эллочка-людоедка, а в записной книжке Ильфа в 1925 году была сделана запись: «Двое молодых. На все жизненные явления отвечают только восклицаниями. Первый говорит – „жуть“, второй – „красота“» (ЦГАЛИ, 1821, 123). И в ранней юмореске Петрова «Даровитая девушка» («Смехач», 1927, № 35) Кусичка Крант, девица «с малообещающим лобиком», решившая непременно стать кинозвездой, разговаривала с окружающими на Эллочкином людоедском жаргоне. Еще до того как в «Двенадцати стульях» Никифор Ляпис нашел «кратчайшие пути к оазисам, где брызжут светлые ключи гонорара», Ильф и Петров обличали сочинителей таких «Гаврилиад», занятых перекрашиванием и перекраиванием всевозможных халтурных изделий и наведением на них соответствующего «полит-лоска». Ильф высмеял халтурщиков такого рода в фельетоне «Красные романсы» (ЦГАЛИ, 1821, 80). Петров в 1927 году напечатал в «специально детском» номере журнала «Смехач» (№ 32) рассказ «Всеобъемлющий зайчик», который представляет собой как бы черновой набросок одной из глав будущего романа. Герой этого рассказа, некий самонадеянный поэт, сочинивший нижеследующий краткий стишок:
Ходит зайчик по лесу
К Северному полюсу, –
подобно Никифору Ляпису обходит редакции, поочередно приспосабливая своего зайчика для издательства «Детские утехи», для журналов «Неудержимый охотник», «Лес, как он есть» и даже для солидного еженедельника «Вестник южной оконечности Северного полюса». Ловкий сочинитель «всеобъемлющего зайчика» – это предшественник Никифора Ляписа, только лишенный тех сатирических красок, которые сделали Ляписа нарицательной фигурой.