На столе стояла кружка, и Бринк потянулся за ней. В кружке оказался холодный чай, который он выпил одним глотком. Бринк тотчас вспомнил женщину, которая этот чай принесла. Это было несколько часов назад. Вскоре после того, как она открыла ему дверь старого дома на Бейкер-стрит. Дверь со смешной медной табличкой, на которой было начертано: «Исследовательское бюро».
Бринк снова сделал глоток, после чего сказал:
— Вы тот, кто, по словам Габбинса, знает Францию.
— Джунипер Уикенс, — представился мужчина, убирая со лба темную прядь, после чего опустился на стул по другую сторону стола. Руки для рукопожатия он протягивать не стал. У него было слегка одутловатое лицо, однако руки и грудь — крепкие и мускулистые.
Судя по всему, они ровесники, подумал Бринк, в крайнем случае Уикенс лишь на пару лет его старше. Округлое лицо не всегда точно свидетельствует о возрасте.
— Джунипер, — повторил Бринк.
— Верно, — отозвался его собеседник, руки его, однако, остались лежать на столе. И тогда Бринк увидел на левой свежий, ярко-красный шрам. Длиной в три-четыре дюйма, он протянулся от костяшек пальцев до запястья. Бринку почему-то вспомнились мальчишки, которых он ненавидел, те самые, что нещадно лупили его до тех пор, пока он не пошел в рост и не начал заниматься бейсболом.
— В какие неприятности вы втянули нас? — спросил Уикенс. Никаких любезностей. Голос его звучал ровно и монотонно, как у робота.
— Не понимаю, о чем вы?
— Вы один из тех, кто разрабатывает всякую заразу. Так же как и нацистские гунны. Играете с огнем. И вот теперь из-за вас мы все обожглись, не так ли? — эти слова сорвались с его уст резко, как взмах скальпеля.
— Да пошел ты! — огрызнулся Бринк.
Тот, что с крысиным лицом, тотчас вышел вперед, однако Уикенс поднял руку, и худой вновь отступил назад. Повисло гнетущее молчание. Первым его нарушил Уикенс.
— Извините меня, доктор, — произнес он и сложил руки. Шрам исчез, зато в улыбке расплылись губы, и Бринк заметил на переднем зубе Уикенса щербинку. — Итак, что вы предлагаете?
Бринк посмотрел на карту. Пока что он только нашел на ней Порт-ан-Бессен — то самое место, о котором ему рассказала девушка, до того как он уснул.
— По идее, это должны знать вы, а не я.
— Думаю, в этом деле мы с вами на равных, — ответил Уикенс. Нет, акцент у него точно мидлендский.
— Габбинс сказал, что за все отвечаете вы, — возразил Бринк.
— А кто-то сказал мне, что вы страшно не любите, когда вам указывают, — Уикенс еще шире расплылся в улыбке.
Бринк невольно улыбнулся в ответ.
— Спасибо. Люблю, когда люди улыбаются шуткам, — произнес Уикенс и подался вперед. — А теперь от обмена любезностями перейдем к делу, — начал было он, но вновь умолк. — Говорят, что от этой вашей заразы нет лекарства.