Он долго изощрялся. А желаемого так и не достиг. Оцепенение мое не проходило. Никита плюнул и ушел на кухню. Наверное, завтракать. Или уж сразу обедать? Вдруг опять прискакал и сообщил, что Ивана пока никуда не отправили. Призывники сидят в военкомате и будут там сидеть в лучшем случае до вечера. Вполне можно постараться исправить содеянное. Шутник! Oн плохо знал Ивана. Столько лет был ему лучшим другом, а знал плохо. Я постаралась доходчиво объяснить Никите, какой у Ивана скверный нрав. Но идея успела захватить моего брата. Он растолкал меня. Заставил одеться, умыться и взашей вытолкал из дома, путано объяснив дорогу до военкомата.
Я шла сначала медленно, поеживаясь от сырого ветра. Потом все быстрее и быстрее. Нечаянный оптимизм Никиты наконец достиг цели. В душе затеплилась надежда. Иван не любил объясняться. Это я знала лучше, чем кто-либо. Но вдруг выслушает? Если любит? Я уже почти бежала, ничего не видя вокруг, тараня прохожих. Судьба в тот момент казалась благосклонной. На переходах, стоило только подскочить, сразу загорался зеленый глаз светофора. Люди шарахались в стороны, уступая дорогу.
У военкомата, который отыскался как бы сам по себе, курил пожилой офицер. Я назвалась сестрой Ивана. Он сразу поверил или сделал вид, что поверил. Крикнул кому-то в темную глубину распахнутого настежь парадного, чтобы позвали призывника Лукина. Иван тоже не замешкался, вышел через минуту. Офицер закончил курить, ушел в здание. И вот тут, как назло, язык у меня онемел.
Иван, стриженый под «ноль», нелепо выглядевший в старой коричневой курточке и тесных брючках, прищурившись, холодно осматривал двор. В мою сторону и глазом не косил. Я подошла совсем близко.
— Ну? Зачем пришла?
В душе словно оборвалось что-то. Возбуждение, несшее меня сюда, как на крыльях, разом угасло. Действительно, зачем?
— Тебя проводить. Попрощаться.
Он полез в карман курточки. Достал пачку «Примы», неторопливо закурил. Объяснил спокойным, будничным тоном:
— Я тебя вчера ждал. А ты папочки испугалась. Пришла сегодня. Тайком, наверное? Но сегодня, да еще тайком, мне не нужно. Ты опоздала. Так что катись отсюда. И побыстрее.
Стиснула руки в кулаки. До боли сжимала их, чтобы не разреветься. И не знала, какие слова надо сказать…
Иван повернулся и пошел прочь, отшвырнув подальше только что закуренную сигарету. Уходил неестественно прямой, неестественно спокойный. Не попрощался даже. От великого отчаяния крикнула ему в вдогонку:
— Я все равно буду тебя ждать!
Он остановился. Сделал оборот на сто восемьдесят градусов.