Экономя душевную энергию, он всегда старался сглаживать различные конфликты, не разжигать лишних страстей. И вместе с тем его обостренная восприимчивость не переносила ожидания, неизвестности, неопределенности. Поэтому часто бывало, что он принимал такие неожиданные для себя решения, о которых потом и вспоминать не хотелось.
В исполкомовском зальчике шло заседание комиссии по борьбе с пьянством. Собрались руководители организаций, в которых больше всего было неприглядных случаев.
Комлев пристроился на крайнем кресле и со вниманием следил за происходящим. Из-за стола ядовито говорила моложавая напористая женщина, возможно, компенсировавшая неустроенность своей личной жизни активной работой.
— Где тут у нас директор предприятия общества слепых? — спросила она и поймала глазами фигуру поднявшегося сутулого мужчины. — Василий Макарович! Что же это у вас получается? Пьют! Безбожным образом! Понятное дело, вы сами увидеть не можете. Но унюхать-то можно?
— Конечно, Аэлита Павловна! Могу, — ноздри у директора расширились.
— Унюхать мало… А заловить как? — кто-то брякнул в зале.
— Правильно коллеги подсказывают, — продолжала Алфурьева. — Схватить пьянчужку как? Когда у вас все замы, помы незрячие. Не пора ли и зрячего человека пригласить? Который бы навел порядок.
— Зачем, Аэлита Павловна! — марионеточно замахал руками слепой. — Я же только взял к себе главного инженера Дулимова со стопроцентным зрением. Все надежды на него…
— Алкаша! — раздалось из глубины зала.
— Нет, нет! Наикультурнейший, наиделикатнейший человек! Вы бы только послушали его… — говорил Василий Макарович.
— Да мы знаем, какой он наикультурнейший, алкоголик пропащий! — раздалось снова.
— Товарищи! — повысила голос Алфурьева.
— А то, что наговаривают, это все враки, — попытался парировать чьи-то продолжавшиеся выкрики директор.
— Какие наговоры! В Вытрезвителе только был! — кто-то не унимался в зале.
— Не мешайте работать! — повысила голос Алфурьева. — Если у кого есть сомнения, то можно попросить присутствующего здесь нового заместителя начальника вытрезвителя внести ясность. Где вы, Афанасий Герасимович?
— Я здесь, — Комлев поднялся.
— Вы не можете доложить собранию, попадал ли Дулимов в вытрезвитель?
— Вячеслав Иванович, — добавил слепой.
— Надо уточнить. Я так сразу не смогу, — ответил Комлев.
— Ну, так уточните. Телефон в приемной, — бросила председатель комиссии.
— Хорошо, Аэлита Павловна, — произнес Комлев и вышел.
Ведущая строго посмотрела в угол, откуда были выкрики, и нравоучительно произнесла:
— Вы знаете, самое наипоследнее дело — это пустые наговоры. Кому-то из вас может быть стыдно. Ведь Дулимов Вячеслав Иванович, как многие знают, направлен на труднейший участок обкомом партии. А вы так…