— Скажи спасибо нашей Марьяне, — закивала тетя Рада так, что ее двойные подбородки заколыхались. — Вот уж господь лекаря прислал, дай ей бог здоровья.
Она перекрестилась сама, перекрестила девушку, потом Игната. Вздохнула.
Игнат отвел взгляд. Колыхание дородного тела тетки Рады вызвали в памяти трясущуюся, осыпающуюся фигуру мертвячки.
— Да и соседям спасибо надо сказать, — отозвалась тем временем Марьяна. — Хорошие тут люди, добрые. Тетя Рада все ночи с тобой сидела. Компрессы да уколы мне ставить помогала.
— Спасибо вам, — послушно прошелестел Игнат. — И долго ли я в беспамятстве провел?
— Две ночи считай, — ответила Рада. — Бредил, горемыка. Говорил что-то во сне.
Она протянула руку и погладила паренька по мокрым спутанным кудрям. От ее прикосновения внутри Игната все почему-то сжалось, похолодело. Показалось, что в комнате снова пахнуло сыростью погреба. Но очертания предметов больше не расплывались в белесом тумане, и покойница не явилась к его постели, чтобы сказать ему что-то важное, ради чего восстала из своего последнего пристанища.
— А… что я говорил, теть Рада? — спросил Игнат, и голос его оборвался.
Та пожала плечами, ответила беспечно:
— Нехорошее что-то… ну да что хорошего в болезни-то придет? Позади это теперь.
— А все же, что именно? — Игнат поднял пытливые глаза, и ответ заставил его внутренне содрогнуться.
— Что-то про воду, — ответила Рада. — Ты повторял во сне "мертвая вода".
Игнат шел на поправку на удивление быстро: спасибо от природы крепкому организму и своевременной помощи доктора Марьяны Одинец. Юноша безропотно принимал все назначенные ему лекарства, делал медовые компрессы и нахваливал бульоны тетки Рады, которые та исправно поставляла "бедному сиротке".
Первые несколько ночей он спал плохо: вскакивал на любые шорохи, будь то шелест шин по скрипучему насту, или треск угля в печи, или мышиный писк где-то под полом. Прислушивался, вглядывался в сумрак тревожным взглядом. Игнат пробовал спать при свечах, но вскоре отказался и от этой затеи: любая тень в колеблющемся свете вырастала до потолка, шевелилась и дышала, вызывая в памяти то надломанную фигуру мертвой Званки, то неподвижные тени у плетня из далекого прошлого. Но вскоре призраки вовсе перестали беспокоить Игната, и он принялся потихоньку отлаживать собственный дом, а дядька Касьян помог наладить электрическую проводку.
— А парень ты рукастый, — одобрительно гудел Касьян, глядя на то, как Игнат ловко выпиливает стропила для крыши. — Где таким премудростям выучился? Неужто, в приюте?
— В приюте, где же еще? — добродушно улыбался Игнат. — Нас всех кого плотницкому, кого сапожному, кого токарному ремеслу обучали.