— Мм… м-мер…тва… — просипела покойница.
Ее голос прозвучал глухо, словно рот был забит землей и грязью. Слова давались с видимым трудом, но Игнат уже понял, что хотела сказать ему Званка.
"Мертвая", — вот, что силилась произнести она.
От мучительных усилий синие губы исказились, и рот теперь был похож на округлую дыру колодца.
— В… в-во… — с новым выдохом на покрывало упало что-то извивающееся, белое.
"Черви", — понял Игнат.
И желудок спазматически сжался.
Тем временем тело Званки мелко задрожало, изнутри послышались сухие щелчки крошащихся костей. Верхняя сломанная часть стала крениться, соскальзывать с гниющего остова, как соскальзывает подтаявший снежный шар с фигуры снеговика.
Вот тогда Игнат нашел в себе силы и закричал.
Он кричал долго, надрывно, срывая и без того сорванное болезнью горло. Кричал на одной ноте и извивался на постели, чувствуя прикосновение чьих-то рук.
(…холодных, окостенелых рук Званки…)
— Ну, тихо, тихо, тихо! — голос был мужским, басовитым, знакомым.
Не тот сиплый голос, пробивающийся сквозь комья прелой земли и тины.
— На вот, Игнасик. Выпей, сынок.
Другой голос — грудной голос дородной женщины, — прозвучал ближе, реальнее.
Игнат заморгал ресницами, дрожащей мокрой ладонью вытер лицо раз, другой.
Комната выступила из липкого тумана, приобрела очертания. И не было больше шатающейся фигуры мертвой Званки. А были только встревоженные лица дяди Касьяна и соседки Рады. И еще одно, не знакомое, серьезное лицо молодой женщины.
Она ловко выдернула из-под руки Игната градусник, проверила на свет.
— Ничего, уже гораздо лучше, — прокомментировала она. — Отменяй вызов, дядь Касьян.
— Вот и хорошо, — загудел Касьян, поднимаясь. — Дороги-то все замело, теперь не то, что на моей развалюхе, на черте не доедешь!
Его грузная медвежья фигура, пошатываясь, двинулась к выходу. В губы Игнату снова ткнулся горячий край глиняной кружки.
— Выпей, сынок, чай с липой при воспалении хорошо, — заботливо приговаривала Рада. — Вот и доктор подтвердит.
— Подтверждаю, — с улыбкой произнесла молодая девушка.
Теперь Игнат видел, что она не намного старше него. Девушка улыбалась, но серые глаза оставались сосредоточенными, серьезными. Взглядом она ощупывала Игната, словно проверяла — действительно ли опасность миновала?
Игнат послушно отхлебнул ароматного напитка, закашлялся.
— А что со мной было-то? — прохрипел он.
Говорить еще было трудно, но теплая и мягкая влага уже обволакивала саднящее горло, успокаивала ноющую боль в груди.
— Пневмонию подхватил, — ответила девушка, и пояснила. — Воспаление легких. Если б сегодня не оправился, повезли бы в город, в больницу.