— Что… это было? — слова с трудом вышли из пересохшего горла.
Он несколько раз сглотнул, потом попытался сесть и обнаружил, что сидит в сугробе. Вокруг, насколько хватало глаз, высились кряжистые ели, и на какое-то мгновение Игнату показалось, что не было никакой зимовки, ни отзывчивого браконьера, а все это время он провел в забытьи, и стоит только оглянуться — он увидит неподвижные серые фигуры и егеря, сжимающего в руке окровавленный нож.
Поэтому Игнат обернулся, стараясь не обращать внимания на вновь вспыхнувшую в спине боль, но увидел только поднятый на дыбы внедорожник. Витольд, проваливаясь в сугробы и пересыпая вздохи ругательствами, тащил конец троса к дереву.
— Ты как, Игнаша? — спросила Марьяна и шмыгнула носом.
— Терпимо, — он попробовал улыбнуться.
— Вот незадача… сколько бед на наши головы свалилось! Неужто на сук так неудачно напоролись?
Марьяна в сердцах ударила ладонью по снегу, и, кажется, готова была разреветься.
— Как бы не так! — подал голос Витольд.
Он обернул трос вокруг ствола, замыкая петлю, и теперь бежал обратно к вездеходу, чтобы остановить размотку лебедки.
— Я и не по такому бездорожью продирался, чтобы вдруг на каком-то паршивом сучке на брюхо лечь! — сплюнул он. — Говорил же, места тут проклятые. На противотанковую надолбу мы напоролись. Да и кроме этого сюрпризов хватает. Сами глядите!
Он швырнул Игнату под ноги перекрученный моток проволоки. Торчащие во все стороны шипы заржавели, но все еще выглядели угрожающе.
— Проволочные заграждения, — ухмыльнулся Витольд, и глаза из-под нависших бровей сверкнули мрачно и зло. — На колее их нет, дорога уже изъезженная. А вот в стороне еще остались. А чуть дальше, к оврагу, противотанковые надолбы попадаются. Что скажете?
Марьяна облизала губы и произнесла каким-то охрипшим, испуганным голосом:
— Здесь шли бои…
Игнат подумал, что проволочные сети и противотанковые надолбы действительно могли остаться от фортификационных сооружений времен войны. Если здесь действительно шли бои, немудрено, что вся местность перерыта оврагами, которые в далеком прошлом были ничем иным, как траншеями и окопами. Тогда и назначение рукотворного бурелома сразу становилось понятным.
Но если так, то почему военные не стали зачищать эту местность? Сколько еще сюрпризов таится здесь, на старом поле брани? Может, лежат тут под слоем хвои и снега истлевшие кости солдат. Может, где-то в стороне от основной дороги остались замаскированные минные поля. Или в очередном овраге запрятана капсула с вирусом бубонной чумы.
Игнат огляделся снова. Сосны, куда более старые, чем доводилось видеть ему в родных лесах, сплетались в вышине могучими ветвями, кора отливала медью. Не было ни ветерка, ни стрекота вездесущих сорок, и тишину лишь изредка нарушал шорох осыпавшейся хвои или упавшей шишки.