— Ну, будет там! Будет! — прикрикнул на нее Витольд. — Все позади теперь!
— Да как же… смерть снова отвели… — бессвязно причитала Марьяна, подняла на Игната раскрасневшееся, заплаканное лицо. — Осколками тебя поранило вот…
Она принялась оттирать ладонями его лицо. Игнат перехватил ее руки, улыбнулся криво:
— И правда, будет тебе. Не сильно ведь…
— Не сильно, — согласилась Марьяна. — Да только я за эти минуты всю жизнь свою вспомнила, как перед глазами пролетела, — она шмыгнула распухшим носом. — И маменьку свою вспомнила. И батюшку… И если б не ты, Игнат, то когда бы снова их увидела?
Она заревела опять и спрятала лохматую голову на его груди.
— Будешь плакать — Яг-Морт за тобою придет, — криво усмехнулся Игнат.
В ушах еще стоял звон бьющегося стекла и рев лесного чудовища.
— Вот он и пришел…
Марьяна возмущенно вскинула голову, пихнула его в грудь.
— Все бы шутить тебе! — она отсела на край и надулась.
— В нашем положении только и остается, что шутить, — отозвался Витольд. — Не каждый день от медведя живым уходишь.
— Думаете, медведь это был? — с сомнением произнес Игнат.
(… черные провалы глаз… силуэт, заслонивший собой полнеба… запах болота и гнили…)
— Стопроцентный шатун, — подтвердил охотник, но голос прозвучал неуверенно.
Через пару миль они остановились по нужде, хотя Витольд грубовато шутил, что ему это уже без надобности: все добро перед медведем выложил. Но смеяться никому не хотелось.
Второе дыхание, открывшиеся у Игната, теперь покидало его. Раскаленный обруч снова сдавил голову, кипящая лава ходила под кожей волнами, но наружу не выплескивалась. Марьяна поддерживала, как могла, однако и у нее иссякали силы, подорванные встречей с лесным чудовищем.
— А ведь задел меня шатун, — мрачно проворчал Витольд, разглядывая пропитанный кровью свитер.
— Далеко нам еще? — спросил Игнат.
— Скоро, — коротко ответил охотник. — Были бы на месте, не случись такой неприятности.
Игнат вздохнул и закрыл глаза. Он уже привык к постоянной тряске и с головой укутался в тулуп, спасаясь от ветра, бьющего из разбитого окна. Весь дальнейший путь он провел в полудреме. Спала и Марьяна, свесив растрепанную голову на Игнатово плечо. Изредка пробуждаясь от дремоты, он заботливо обнимал ее свободной рукой и сквозь полуоткрытые веки следил, как мимо скачками проносились деревья, как облака над соснами то собирались в начиненные снегом упругие шары, то расползались сероватым туманом. Несколько раз Игнату казалось, что за бурыми стволами мелькали обвисшие нити проволочных заграждений, словно некий механический паук поставил свои сети на беду заплутавшим путникам.