— Вы желали видеть меня, сэр? — Я застыл по стойке смирно.
— Вы поручили члену ЖВС по фамилии Шелдон отправить сегодня вашу телеграмму?
Стало быть, я оказался прав. Я кивнул.
— Да, сэр.
— Это ваша телеграмма?
Он протянул мне телеграфный бланк. Послание, нацарапанное мною утром в ВТС на обратной стороне конверта, было написано на нем четким женским почерком.
— Да, сэр, моя.
— Невероятно, зенитчик Хэнсон, совершенно невероятно. Вы отдаете себе отчет в том, что косвенно обвиняете мистера Вейла в чем-то таком, о чем вы не смеете заявить вслух? В чем вы его обвиняете?
— Я не думал, что в чем-то его обвиняю, — ответил я.
— Тогда почему же вы испрашиваете у своего друга все подробности о Вейле? У вас для этого наверняка должна была быть какая-то причина.
— Это было чисто личное послание сотруднику по газете, сэр.
— Раз вы в армии, ничего личного нет. Вам еще повезло, что на нашей базе цензуры как таковой нет. Но ваша телеграмма была до того пугающая, что начальница почтового отделения в Торби сочла благоразумным позвонить в штаб авиабазы, чтобы узнать, имеет ли право эта из ЖВС отправлять ее. — Он замолчал и посмотрел на командира авиакрыла. — Возможно, вы хотели бы задать солдату несколько вопросов, сэр?
Начальник авиабазы Торби, мужчина с тяжелым под бородком и проницательным взглядом, сразу перешел к делу.
— По словам мистера Огилви, в этой вашей телеграмме мистер Вейл косвенно обвиняется в чем-то таком, чего вы не желаете выразить открыто. Вы просите своего друга сообщить вам подробности жизни Вейла до 1936 года. Вы утверждаете, что это может оказаться жизненно важным. Возможно, вы дадите нам объяснения.
Я заколебался. С Уинтоном говорить было легче, чем с Огилви, вероятно, потому, что у него был большой опыт работы с людьми. Но я не был уверен, какую линию мне повести. В конце концов я решился на откровенность.
— Я послал эту телеграмму, сэр, потому что у меня возникли подозрения, — сказал я.
Затем я объяснил, как немецкий пилот резко заткнулся при виде Вейла, как я узнал, что Вейл беседовал с пилотом до офицера разведки, и как я засомневался, взял бы пилот эту линию без подсказки со стороны.
— О том, чем занимался Вейл до 1936 года, сэр, мне ничего узнать не удалось, — закончил я. — Вот я и решил послать телеграмму коллеге в надежде, что он раскопает что-нибудь о происхождении мистера Вейла. Я знаю, что план оборонительных сооружений аэродрома уже попал в руки врага.
— Понимаю. Иными словами, вы подозреваете, что мистер Вейл — нацистский агент?
Командир насупил густые брови и говорил очень тихо. В его словах я почуял угрозу, но отвести ее был не в силах.