– Зачем ты пришла? – спросил он, когда она замолчала.
– Чтобы спасти тебя от них.
Ассасин согласно кивнул.
– И что ты за это хочешь?
– Твою правду. Что здесь случилось? Что вам было нужно? За кого вы сражаетесь? Объясни. Ради чего вы гибнете?
Скажи это кто-то другой, и ассасин воспринял бы вопрос как насмешку. Но нет, в ее глазах было стремление, то самое, что способно заставить слабого взять в руки оружие и сражаться, то, что толкало людей в пасть к диким зверям, в самые темные пещеры и на самые отвесные вершины. Она поймет.
– Я отдам тебе мой журнал. Но поклянись, что передашь его моему брату – Сафару Аль-Матару.
Дождавшись ее клятвы, он сказал:
– Неподалеку от деревни, где меня схватили, есть лес. Там стоит дерево с двумя кронами, без коры. На юг от него в десяти шагах, под муравейником я спрятал шкатулку.
Женщина шевелила губами, повторяя за ним каждое слово. Наконец, она спросила:
– Как мне найти твоего брата?
Дав ответ и на этот вопрос, ассасин почувствовал, что совсем устал. И тогда женщина сдержала слово. Она позволила ему сделать еще несколько глотков из миски он пил, пил, пытаясь затушить огонь, рождающийся в горле и внутренностях, пока пламя не одолело его, даруя сон.
* * *
Бенгалия сдалась, она покорно легла к блестящим черным сапогам победителей, назвав завоевателей – избавителями. Те, кто еще не утратил надежду на спасение, были вынуждены отступить после сокрушительного удара.
Клайв стал прежним. В его глазах сиял триумф, он забыл о хандре и не искал утешения в наркотиках. Римлянин воодушевлял его на новые подвиги, а Лорин не могла даже приблизиться. Поначалу она избегала встречи, опасаясь, что итальянец раскроет их заговор, а позже… Позже она стала бояться, что ей некуда возвращаться.
Она остановила лошадь. Это был тот самый мыс, о котором говорил умирающий пленник. Внизу – воды реки Хугли. Темные облака нависли над землей, готовясь вот-вот пролиться слезами. Порывистый ветер вздымал полы накидки, словно вороньи крылья.
Они появились бесшумно. Лорин почувствовала их присутствие и обернулась. Сперва увидела одного, затем в свете промелькнувшей молнии показались еще двое.
– Значит, вы все – Сафар Аль-Матар? – с улыбкой спросила она.
– Я – Сафар, – первый ассасин снял капюшон. Ему было немногим больше двадцати.
Коротко остриженные волосы, молодое лицо, пронзительный взгляд волчонка, который еще не переборол до конца детскую доверчивость, но уже учится рычать.
– Твой брат просил передать тебе, – она достала из сумки деревянную шкатулку. Там был журнал и стопка писем. Она все изучила и скопировала.