— Да что ж это, — спрашиваю, — такое? Ты ведь сейчас должна минимум под десятью накатами одеял лежать.
— А меня, — отвечает, — отец Иллирии исцелил. И тебя, между прочим, тоже.
Я на кровати сел, головой потряс — вроде и в самом деле все в порядке. На руку левую посмотрел — даже следов не осталось. Ловко.
— Одевайся, — рыжая командует, — Иллирии и мой отец с тобой о чем-то важном поговорить хотят.
— О чем это?
— А мне, — вздыхает, — не сказали.
— В кои-то веки, — ворчу, — чего-то я раньше тебя узнаю.
— Ну вот. А я тебе новую форму принесла.
— Новую? А старая где? Я ж ее только вчера надел.
— Во-первых, — заявляет Кара, — не вчера, а позавчера. Мы с тобой, к твоему сведению, день и ночь проспали. А форму твою сожгли, потому что она вся в крови была.
— В какой еще крови? Ко мне ни одна собака ближе трех метров не приближалась.
— В крови Призраков Ужаса, — говорит рыжая. — Ты что, забыл?
— Тоже мне, кровь. Отстирать не могли?
— А ты что, Малахов, умеешь, как змея, кожу менять? Кровь у Призраков, к твоему сведенью, страшно ядовитая. Тебе еще повезло, что мы через Белый мир прошли, там ее снегом аб… абс… Короче, Иллирии сказал, что если бы не снег, ты бы на следующий день пузырями покрылся и умер в страшных мучениях.
— Ну да, а ты бы на моей могиле плясала от радости, — говорю. — Ноги покажи.
— Зачем?
— Затем, что я тебя через их толпу на плече волок. И шансов окочуриться из нас двоих у тебя больше.
— Да ты не переживай, Малахов. Иллирии очень сильный маг-целитель. Он даже твой рубец на легком вылечил.
— Да ну.
Задрал рубашку, гляжу — точно. От первого ранения шрам остался, а от второго — ничего. Чистая, гладкая кожа. Еще, правда, куча мелких шрамиков, ну да это уже другая опера.
Здорово. Черт, нам бы в эвакогоспиталь этого попа. Интересно, думаю, а мне теперь нашивку за ранение носить можно? Скорее всего, можно. Вылечили, это ж не значит — не было.
— А гоблина допросили?
— Он умер.
— Как? — я чуть из одеял не выскочил. — Да вы что? Пленного…
— Никто с ним ничего не делал. Он тоже простудился, но его Иллирии вылечить не смог, потому что он был слугой Тьмы, и исцеляющие заклинания на него не действовали. А как его лечить еще, мы не знали.
Черт. Надо же. В такую даль я его притащил, а он возьми да сдохни от насморка. Обидно прямо.
— Одевайся быстрее.
— Непременно, — говорю. — Как только ты отсюда исчезнешь.
— А…
— Брысь!
Убежала. Кошка рыжая.