– И вода ей не помогла. Лишь усугубила ее состояние…
Такое ощущение, что папа разговаривает сам с собой. Думает вслух.
– Ник, а сколько лет этой Кристи? Она твоя ровесница?
– При чем тут возраст? – спрашиваю я и тут же вспоминаю про его таблицу. Утонувшие девчонки не дают ему покоя. – Шестнадцать ей. Как и мне.
– В этом месте недостаточные меры безопасности, – заявляет отец. – Тебе нельзя туда ходить.
– В каком месте?
– В бассейне. Мне он с самого начала не нравился.
– Пап, что ты, как маленький? Нормальный бассейн. Просто Кристи перенапряглась на тренировках. Упадок сил, тепловой удар или что-то в этом роде.
– Приедем домой, и я поговорю с мамой. Если она согласится со мной, ты больше туда не вернешься.
– Папа, ты о чем? Я не брошу плавания. Я люблю плавать. У меня хорошо получается.
– Вскоре тебе станет трудно добираться на тренировки. Кажется, нашелся покупатель на машину.
– Что-то очень быстро.
– Думаю, я маловато запросил. Нужно было установить цену повыше.
– Ничего, дойду пешком. Буду пораньше выходить, только и всего.
Отец вздыхает, качает головой. Мы останавливаемся у светофора. Пока ждем, папа включает радио.
– …согласно официальному заявлению властей, сделанному сегодня, с полуночи вступает в силу постановление о мерах экономии воды. Запрещено расходование воды на нужды, непосредственно не связанные с жизнеобеспечением; например, полив площадок для гольфа и мытье машин. В ряде районов вода в жилые и общественные здания будет подаваться по расписанию. Если погода останется такой же жаркой, как сейчас, следующим шагом может стать закрытие общественных и коммерческих плавательных бассейнов, а также производств с избыточным водопотреблением, не имеющих собственных источников водоснабжения.
– Пап, мне это совсем не улыбается. Если бассейн закроют, где я буду плавать?
Сегодня мы едем по другому маршруту, избегая Веллингтон-авеню, на которой нас атаковали любители стрелять из водяных пистолетов. К ручке входной двери что-то прикреплено. Скромный букетик из желтых и красных цветов, похожих на ромашки. Вместо ленточки – цветная резинка. Чувствуется, цветы появились здесь давно и успели прожариться на солнце. Стоило мне взять их в руки, как стебли печально поникли. Солнце выпило из них жизненные силы.
– Симпатичные цветочки, – улыбается отец. – И от кого же?
Под резинку подсунут клочок бумаги. Разворачиваю его и вижу мелкую бледно-голубую сетку и слова, выведенные аккуратным почерком: «Никола, надеюсь, тебе лучше».
Подпись тоже есть, но я и без нее знаю, кто это. Только он мог додуматься написать на клочке миллиметровки.