Дверь отворилась, и на пороге показался человек со свечой в руке. Нельзя сказать, чтобы у него был очень любезный вид. Что-то неуловимое, естественное указывало на то, что он дитя моря, а деревянная нога, поддерживающая его могучее тело, свидетельствовала о том, что он дорогой ценой купил приобретенный опыт и перенес немалые опасности. Лицо его, когда он осветил его, подняв вверх свечку, чтобы рассмотреть стоящих перед ним людей, было сурово и несколько надменно. Впрочем, он скоро узнал хромого старика и без церемонии спросил его, что означает подобное ночное нашествие.
– Раненый моряк просит гостеприимства у своего собрата! – сказала дама таким дрожащим и жалобным голосом, что сердце морского цербера[43] моментально смягчилось. Мы хотели бы поговорить с капитаном Гарри де Лэси.
– Вы удачно бросили якорь, сударыня, – сказал старый матрос. – Вот и мистер Поль скажет то же самое от имени своих батюшки и матушки, а также и старой бабушки, которая, надо вам сказать, и сама не боится соленой воды.
– Они будут очень рады принять вас у себя, – сказал молодой человек лет семнадцати, одетый в морскую форму и с любопытством выглядывавший из-за плеча старого матроса. – Я сейчас скажу им о вашем приходе, а ты, Ричард, немедленно приготовь комнату для гостей.
Приказание молодого человека было сейчас же исполнено. Ричард проводил их в гостиную, куда внесли носилки. Носильщиков отпустили, и дама осталась с матросом, который так сердечно отнесся к ней. Он зажег свечи, развел хороший огонь и усердно старался поддержать разговор в ожидании прихода хозяев.
Скоро дверь в глубине отворилась, и в комнату вошел молодой человек в сопровождении трех главных обитателей дома.
Один из них был человек средних лет, в форме морского капитана новых Штатов. Взгляд его был ясен, походка твердая, но время и заботы породили седины в его волосах. Одну руку он держал на перевязи, из чего можно было заключить, что он недавно побывал в сражении, на другую опиралась красивая дама, со свежими, румяными щеками и живыми, блестящими глазами. Сзади них шла еще одна дама, спокойные и кроткие черты лица которой напоминали ясный вечер, наступивший после бурного дня. Все трое вежливо поклонились незнакомке и, не желая быть бестактными, не спешили задавать ей вопрос о причине ее визита. Эта деликатность была тем более уместна, что незнакомая дама страшно волновалась и дрожала всем телом. Очевидно, ей требовалось время, чтобы немного прийти в себя и собраться с мыслями. Наконец она отерла слезы и обратилась к хозяевам.