Незаметно идет время. Подбирается ночь. На столе профессора зажглась лампа под зеленым абажуром.
Анна закончила свои хозяйственные дела, прибрала кухню и, как обычно, в девять часов постучала в дверь. Услышав негромкое «пожалуйста», пошла и встала на пороге.
— Ужин на столе, профессор. Мне можно идти?
— Да, да, милая Анна... Спасибо... Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, храни вас бог!
Сменив мягкие домашние туфли на добротные деревенские башмаки, Анна отправилась к себе. Профессор закрыл входную дверь на засов, поужинал в маленькой чисто прибранной кухоньке и снова засел за работу. Так было вчера, сегодня, так будет каждый день, пока он не закончит книгу.
А дождь идет, мелкий, дробный. От внезапно налетающих порывов ветра скрипят и гнутся деревья в саду. В окнах соседних домов погас свет.
Издалека, с площади, глухо донесся звон башенных часов. Пробило одиннадцать раз. И почти одновременно с последним ударом часов огромное клыкастое пламя вырвалось из домика Альберта Шамайтиса, и вокруг стало светло, словно яркие факелы озарили улицу. Дом запылал сразу в нескольких местах. Языки пламени росли, ширились, тянулись к крыше. Вырванные огнем из темноты деревья в саду казались причудливыми застывшими фигурами.
Минута, другая — и перепуганные жители соседних домов стали выбегать на улицу. Вначале большинство из них растерянно жалось возле собственных заборов, потом, словно по команде, вся толпа с криком бросилась к горящему дому.
Первый испуг прошел. Люди были полны решимости. Одна из женщин, с плачущим малышом на руках, побежала вызывать пожарную команду. Остальные, вооружившись ведрами, топорами, кирками и граблями, начали гасить пожар. Их остановил пронзительный голос Анны Рубенис:
— Профессор!.. Где профессор?
Анна не успела одеться. Она стояла в ночной сорочке, с распущенными волосами, прижимала руки к груди и повторяла:
— Где профессор?.. Где профессор?
Люди растерянно переглядывались, переспрашивали друг друга...
Альберта Шамайтиса не было среди них. Неужели он не выбежал и сейчас находится там — в горящем доме?
Двое смельчаков метнулись к двери. Это были — кузнец Антанас Тауткус и агроном Ивар Ковалис. Путь им преградила горящая балка. Она сорвалась с крыши и упала на землю поперек двери. Тауткус и Ковалис отпрянули, но через секунду снова кинулись вперед, и пламя пожара скрыло их.
...Когда примчались пожарные, обгорелый труп профессора Шамайтиса лежал на траве, бережно укрытый простыней. Вокруг стояли хмурые, молчаливые люди. Возле Шамайтиса склонилась на коленях Анна Рубенис. Плечи ее вздрагивали, она тихо, почти беззвучно плакала. На том месте, где только что стоял нарядный, чистенький домик, виднелись обугленные стены и зиявшие черными впадинами окна без стекол.