— Я люблю тебя… Я буду любить тебя всегда.
Озябшие ежики каштана стремились найти защиту, зарываясь в пряные опавшие листья. Они ударялись о землю так размеренно, словно были частью часового механизма.
Алексей укрыл ее одеялом, и Ольга с благодарностью приняла это, поскольку не чувствовала сил даже шевельнуться. Потом он рассказал ей, что, засыпая, она вдруг стала шарить рядом с собой и, только наткнувшись рукой на его плечо, успокоилась до самого утра.
Когда Ольга проснулась, ее правая рука была вытянута и лежала на соседней подушке.
В комнате пахло свежезаваренным кофе. Маленький поднос с двумя чашками и мельхиоровой кофеваркой стоял на тумбочке рядом с постелью. За окном шел дождь — размеренный, тихий, очень будничный.
В комнату вошел Алексей в расшитом драконами, наверное, мамином шелковом халате. В руках он держал сахарницу.
— Все-таки я тебя разбудил, — с сожалением констатировал он.
— Нет, я проснулась сама.
— Доброе утро.
— Доброе.
— Ты смотрела вон туда, на стену?
— Еще нет…
Ольга приподняла голову, оглянулась и увидела свое изображение. Портрет был величиной почти с дверной проем. Светловолосая девушка стояла на носу корабля, а ветер бережно поддерживал ее волосы почти параллельно палубе. Ракурс выхватил полупрофиль: чуть прищуренные глаза, сомкнутые, но несжатые, губы.
— Теперь ты поняла, почему я не стал вечером включать свет?
— Кто меня сфотографировал? — вопросом на вопрос ответила Ольга.
— Как ни странно, Егор все же успел заснять на «Нахимове» некоторые сюжеты. Даже почти не выходя из каюты, — Алексей многозначительно улыбнулся.
— Какой Егор?
— Тот, который был в круизе с Эльвирой. Он не расстается с фотоаппаратом. Отец привез ему «NiKon».
— Но как ему удаюсь увеличить изображение до такой степени? Ольга была поражена.
— Этот отпечаток сделан в одном рекламном агентстве, где Егор подрабатывает временами. Правда, здорово?
— Просто нет слов.
— Кстати, они с Эльвирой расстались, как не удивительно.
— Бедная Эльвира…
— Наверное, это была не любовь.
— Но ведь они думали, что любовь. Как и… Как и мы с тобой. Сейчас.
— У нас совсем по-другому, — он наклонился и поцеловал ее в лоб. — Я даже не мог себе представить, что приведу тебя в общежитие института. А это, поверь мне, что-то значит.
— Но ты ведь приводил других? Ведь так? Ты бывал с другими в общежитии?
— Не задавай мне вопросов, на которые нельзя ответить ни «да», ни «нет». Я никого никогда не любил до нашей встречи. Тебя устроит такой ответ?
Она молча снова уставилась на свой портрет.
— Видишь, — продолжал Алексей, — ты уже второй месяц живешь в этой квартире. И очень нравишься моей маме. Она надеется, что ты вскоре переедешь к нам насовсем.