Хорошо бы, думала Энн, набраться храбрости и поговорить с Эриком. Поговорить по душам. Начистоту. Хорошо бы - это. конечно, звучит идиотски, но хорошо бы у него попросить совета. И как он скажет - так тому и быть. Надо, надо с ним посоветоваться. Обо всем, обо всем, и даже - о, черт! - насчет Томми.
* * *
- Уж я на вас полагаюсь, моя дорогая, вы уж как-нибудь сделайте этот вечер сносным, - леди Клейн говорила Мэри, пока
удалялись последние слушатели. Эрик, на стремянке, помогал Энн откнопливать от стены рогожный занавес. Уже явились рабочие - уносить рояль. Мэри наводила порядок, ободряла юных энтузиастов, вызвавшихся втиснуть в шкаф складные кресла, подсчитывала кое-какие деньжата в конвертах, нелегально полученные за билеты у двери.
- Я постараюсь, - пообещала она леди Клейн.
- И приводите, кого сможете. Я пока улетучиваюсь. Скажу, чтоб машина подождала.
- Отряды не останутся без работы, - сказала Мэри Эрику и Энн, когда леди Клейн удалилась. - Вы уж будьте маленькими героями, подсобите старушке-матери, а?
* * *
На вощеной лестнице в доме леди Клейн нет ковра. Предосторожность, кто-то объяснял, из-за пьяниц. В гостиной: кони династии Минь, китайская вышивка, лак, старое стекло, лампы в стиле модерн и в роли абажуров - бронзовые листы, призванные, кажется, отображать растительность мексиканской пустыни. В столовой портрет Джона и ужин. Чаши с салатом. Цыплята в скромном количестве. Фрукты. Кто-то играет на спинете в алькове. Никто не садится. Медленно, принужденно бродят, циркулируют гранулами в амебе. Эрик чувствует: надо вертеться, вертеться, чтоб никто не напал со спины.
Он разговаривает с Присциллой Гор-Эккерсли и Наоми Карсон. Оглядываясь, видит Мэри: как испытанный старый воин, в одиночку, шутя отбивается сразу от шестерых. Жорж зажат в кружок обожательниц, желающих поболтать по-французски. Сэр Чарлз Клейн, человек простой и прямой, подходит к Эрлу, поздравить. Потрясен исполнением Эрла. "Ей-богу, юноша, не хотел бы с вами столкнуться на узкой дорожке". Взмывает звонкий хохот Маргарет. А вот и Морис, только что явился, с девицей, - выводит ее в свет. Опять новенькая.
Женщины смеются. Присцилла и Наоми смеются, вечно они жаждут, чтоб их ублажали, но никто не в силах их ублажить. Интересно, они так же презирают меня, как я их презираю? - думает Эрик. Курят, хохочут, гордые враги. "Ах, как это забавно, просто безумно забавно". Нет, таких не попрезираешь, думает Эрик. Страшные. Скушают. Ну объясни ты, какого тебе еще рожна, - подмывает спросить эту Присциллу Гор-Эккерли, био-логиню; которая так блистала на всех экзаменах; теперь читает лекции в лондонском университете. Вот расспрашивает про работу в Южном Уэльсе. Стал рассказывать: карточки, их рапреде-ляют попечители, такая система. Часть продуктов, полученных по довольно жалостной карточке, рассказывает Эрик, сплошь да рядом идет на уплату ренты.