- Не сомневаюсь, все перемены пойдут дому только на пользу, - она его успокоила.
Он просиял.
- Я очень рад, что вы так считаете. Конечно, мы сохраним все, как раньше.
- Я думаю, это ужасно ответственно - владеть таким домом, - вздыхал потрясенный Эрл.
Эдвард открыл раздвижные двери в гостиную. За прикрытыми ставнями затаилась почти полная темень. В люстре зажглась одна только лампочка. Эдвард прошел к большому зеркалу, быстро себя оглядел и поднял над головой руку в фашистком приветствии.
- Салют!
- А это еще зачем? - удивилась Памела. Эдвард осиял ее своей наглой, беглой улыбкой:
- Уверен, здесь нам удастся вызвать эманацию.
- А что это - эманация?
- Она белая. Несколько напоминает саговый пуддинг. Нисходящей формы обыкновенно.
На полном серьезе, так что толком не разобрать, дурачится или нет, он описал ряд экспериментов с одним австрийским медиумом. Явно бездну всякого на эту тему начитался. И до глубины души потряс Памелу.
- Вот я и смотрю, такой умопомрачительный дом. Того гляди привиденье покажется.
Подошли к окну - видом полюбоваться. Явилась миссис Компстолл, приведя с собой мужа, явно выволоченного из постели. Тот повторял, что, если б знать, мол, мистер Томас едет… и т. д. и т. д. Еще поторчал немного и убыл, сочтя, по-видимому, что исполнил свой долг.
Мэри предложила выйти в сад. Почему-то такое противно было оставаться в этом доме. Старом, противном, затхлом. Ничего-ничего, неважно, лишь бы у Энн с Томми такого впечатления не сложилось.
На лестнице Эдвард провозгласил, что небольшой портрет восемнадцатого века, под окном, очевидно обладает магической силой.
- Вот поверните его лицом к стене, как-нибудь вечерком, когда будете в доме одна, - втолковывал он миссис Компстолл, - а через полчасика примерно сами увидите: снова перевернется обратно.
Миссис Компстолл пристально в него вглядывалась, чуя подвох.
- Ну уж не знаю, мне небось не захочется, - сказала она наконец, - если тем более Компстолла дома не будет.
Памела с Морисом долго над этим хихикали. У Мориса от усталости начиналась истерика. Стал лезть к Эдварду, его подначивать, пока Эдвард на него не набросился, и оба кубарем скатились с лестницы, сбежали в сад, выбежали за ворота, помчались по парку. Морис, чуть не на голову выше, бегал, как борзая, и все равно Эдвард его обставил. Остальные смотрели из окна, зачарованные.
- Ух ты! - хмыкнул Томми. - А ведь умеет бегать, да.
Морис, побежденный, тащился обратно к дому понуро, задыхаясь, Эдвард был как огурчик. Перемахнул ограду в тылах и поскакал через сад, ко всем на крыльцо, сияющий, молодцеватый. Морис еле плелся. Эдвард осклабился: