— Понимаю, господин Мун.
— Ничего вы не понимаете! — Он поднял указательный палец. — Это Тео! Вы хоть знаете, какая это трагедия — разводиться с Тео?
Одно можно было сказать с полной уверенностью: меня ждет драма, разыгранная в театре одного актера, и третий звонок уже дан.
— У меня даже нет ее фото для того, чтобы я мог носить его в бумажнике… — продолжил тем временем художник, с горестным видом глядя в пол. — Вы знаете, ради кого она меня оставила?
— Но вы сказали…
— Мало ли что я сказал! Я тоже не знаю, ради кого. Но одно могу сказать точно: она ошиблась. Тео не может ошибаться, но на этот раз она ошиблась.
Я сделал пару глотков коньяка, и мне пришлось приложить огромное усилие для того, чтобы не поморщиться. У него был гадкий сладковато-горький вкус, а пах он и того хуже.
— Какая женщина, Кристиан… — снова заговорил Мун-старший. В собеседнике он уже не нуждался. — Я могу говорить о ней бесконечно…
И он начал долгий — бесконечно долгий — рассказ о том, как познакомился со своей теперь уже бывшей женой, как ухаживал за ней («я даже не смотрел на других женщин!»), как они поженились, как поехали в свадебное путешествие по Европе («я показывал ей достопримечательности, и она улыбалась, а ее улыбка — самое прекрасное, что только может быть на свете!»), как вернулись в Треверберг и поселились вместе («она создала для меня Рай, она была моей Евой!»)… Я и не заметил, как мой гость успел опустошить бутылку коньяка на две трети. Удивительно, но язык у него не заплетался до сих пор. Только Самуэль Мун может влить в себя столько этой дряни и вести себя так, будто он абсолютно трезв. Завершился рассказ традиционно — мой собеседник резко переменил тему.
— Ведь вы пойдете со мной завтра на выставку?
— На выставку? — переспросил я, пытаясь переключиться с душераздирающего рассказа на что-то другое.
— Это галерея Тео. — Он помолчал и добавил: — Мне нужен сопровождающий.
Это было сказано таким тоном, будто вместо слова «сопровождающий» он хотел употребить другое — «секундант».
— Почему бы и нет?
— Спасибо, Кристиан, вы выручили меня. — Самуэль посмотрел на остатки коньяка в бутылке. — Совсем чуть-чуть. Думаю, если мы выпьем еще по одной…
— Нет, господин Мун, — сказал я тоном, не терпящим возражений, — вам больше пить не стоит. Сейчас вы отправитесь домой и хорошенько выспитесь. Надеюсь, вы не за рулем? — Семьдесят процентов штрафов за вождение в нетрезвом виде дорожная полиция Треверберга выписывала на имя Самуэля Муна. — Если да, то я закажу вам такси. И сделайте мне одолжение: не заезжайте никуда. Думаю, хозяева баров и ночных клубов не очень расстроятся, если вы не скрасите им вечер.